35 Приоделсе в путь-дорогу,

С родной матушкой прошшалсе,

С молодой женой прошшалсе.

И сказала ему молода его жена Марфида: «Я еду с тобой, князь Михайло, в дорожку». А князь Михайло сказал: «Ты не езди. Я не скоро ворочусь. Я на месяць еду, если не более». И распростился князь Михайло и сказал матери: «Спи с моей княгиней в одной горницы». И не успел князь Михайло отъехать от дому, как пухова шляпа его слетела с головы и ко́пьё княженецкое переломилось. И сказал он: «В дому у мня несча́сьё, молода жона хворат или маменька родна».

Не успел князь Михайло отъехать, как его маменька родна по три бани на день топила и младеня у младой княгини из утробы выжигала. И побежала потом к братьицам своим рыболовам: «Братьица, у меня ведь несчасьё случилосе. Я погубила ведь Марфиду. Вы мне сделайте колоду, я повалю Марфиду». И спустила в море колоду с Марфидой и с младенем. А как наехал князь Михайло, спросил у маменьки родною: «Где моя княгиня?» — «А она ушла в церьковь». Пошел в церьковь, а нету ей там. И стал спрашивать нянек и мамок: «Где моя княгина Марфида?» Ти сказали, что «погубила ей твоя мати, по три бани топила и младеня у ей из утробы выжигала и спустила в сине море и поло́жила в колоду». Князь побежал к своей матери: «Ты по роду мне мать родна, а дух у тебя змеиной. Ты погубила три души».

И побежал в кузницу и сковал три ножечка и закололсе. И велел себя поло́жить в один гроб с Марфидой и младенем. И выловили колоду с Марфидой и младенем шелко́выми неводами и повалили троих в один гроб. А мати его бегат по берегу моря и кричит: «Три души я погубила!» И волосы с головы сдират и рубашку с плеч рвет. (Вот и вся!)

120

МОРЯНОЧКА

А во славном было в городи во Киеве

При владеньицы-то князя было́ Владимера

Там была-то побыла да молода вдова,

Молода вдова да сорока годов.

5 Как у той ли у вдовы было́ девять сынов,

Как все девять-то сынов русьских бога́тырей,

Как десята была у ей да дочка мла́дая.

Как братьица сестру очу́нь любили-то,

Старшой брал с колыбелечки ведь на́ руки,

10 Как другой-от подходил ведь брал ее.

Как ведь братьица побро́сили родно́й се́стрицы,

Они побро́сили ведь ро́дну маменьку,

Вот покинули ведь свою родиму се́стрицю.

Как ушли они в камышницьки,

15 Во камышницьки ушли же, в подорожники,

Как омманом увели да брата младшего.

После ихного уходу и отъезда-та

Воспитала-та, воскормила дочку-то ро́дна матушка,

Воспоила, воскормила, взаму́ж выдала

20 За того ли за моря́ка — гостя приезжего,

Как приезжего-то гостя из-за синя́ моря́.

Как повез у нее морянин свою моряночку,

Как повез-то ведь морянин в свое село,

Во свое село да во свое платьё́.[94]

25 Жили-то они да ровно три годичка,

Три года жили они на чужой стороны.

Принесла моряночка детишша,

Стала звать морянина ехать к ро́дной матушки.

Морянин моряночки послушалсе,

30 Он повез свою жену к своей любимой тёшшинке

Казать да чада милого.

День ехали и второй ехали,

На трете́й-от день настыгла их ночка тёмная,

Ночка тёмна да ночь осённая,

35 Утомиласе его моряночка,

Сказала: «Будем мы этта шатер ставить, отдыхать станем». Шатер поставили, отдыхать стали.

Моряночки не спитсе,

Подушечка в сголовья́х верти́тсе.

Слышит она какой-то гром. И растолкону́ла моряночка морянина: «Ставай, там гром гремит, копыта лошадиные».

Вот он ей клесну́л по шшоки́ и опять спать повалилсе. А она слышит, лошади всё ближе и ближе. И наехали камышнички, носьни подорожнички. Ето братья ее были. И хотела она разбудить мужа любимого, а не дали братья, сказали они: «Не будите его».

И отрубили у его, у сонно́го-то, буйну голову. И любимого племянника взяли и ро́зорвали, а ей саму взяли в полон. И стали дел делить, кому ей взять. Старшой-от брат говорит: «Я буду кормить тебя кобылятиной, поки́ за меня в замужесьво».

И она причитат: «Кабы я была у маменьки родимою, осталась у маменьки. Я одна была дочь любимая, и было у мня девять братьицей, ясных со́колов. А повыросли братьица мои, в разбой пошли, во камышнички, во носьни подорожницьки. И повыдала меня взамуж родна матушка за приезжего гостя за морянина. Три года прожила с им за синём морём, а стосконулась о родной маменьки. И поехали мы всима́ к ей на свиданьицо, и становили мы ночью белой шатер.

А как напали на нас камышнички,

Как носьни напали подорожницьки.

40 Они убили у мня сонно́го мужа милого,

А детишша любимого розо́рвали».

И выслушал то младшой камышничек. Он ведь ско́чил на резвы́ ноги и стал будить ро́дных братьицей:

«Вы ставайте, братьица родимые,

Ведь мы погубили зятя родимого,

Что-то мы теперь станем делать?»

И братьица ейны вси ото сна пробудилисе и падали се́стрицы во резвы́ ноги: «Ты прости нас вины виноватою».

И вырывали мотилу глубокую, захоронили зятя с племянником и росписали на могилы, что убили зятелка родимого, а любимого племянника ро́зорвали.

И походили ко матушки родимою. Младшого-то сына маменька простила, а старших послала ко гробу осподнему прошшатьсе, во Иордан-реки искупатисе. И они исполнили приказанье родной матушки и стали потом жить в монастыри в Боголюбленском, где-ка жили сорок калик со каликами. И младшой-от сын [поступил] ко князю ко Владимеру во число богатырей.

——

Пелагея Васильевна Негадова

П. В. Негадова — старшая дочь Павлы Семеновны Пахоловой, сказительницы из рода Крюковых. Родилась она в 1905 г. в Нижней Зимней Золотице, училась в школе три года, а потом стала нянчить младших братьев и сестер. С детства уже косила траву горбушей, сама заготовляла дрова, когда отец ходил на тралах. С шестнадцати лет два года работала в золотицкой артели грузчицей и перевозчицей — возила груз и пассажиров на пароход и обратно. Двадцати лет вышла замуж и уехала