Тем не менее последний приказ по РОВСу от 7 апреля 1928 года, который барон диктовал, уже будучи смертельно больным, был, по существу, продолжением его давней полемики с Деникиным. Он интересен не только содержанием, но и формой, будучи написан не от первого, а от третьего лица:

«В печати в последнее время появилась переписка между Красным Офицером и генералом Деникиным[49] и ряд статей, вызванных этой перепиской.

Бтвнокомандующий относится самым несочувственным образом к опубликованию этой переписки.

Прекрасно понимая, что значительная часть офицеров, находящихся в Советской России, не имела возможности, по тем или иным причинам, принять участие в „белой борьбе“, Главнокомандующий не считает возможным бросить им за это упрек и отдает должное их страданиям под игом большевистской власти. Но вместе с тем Генерал Врангель находит, что сношения с представителями Армии, верно служащей власти, поработившей нашу Родину и удушающей Русский Народ, недопустимо и напоминает „братание“ на фронте, которое наблюдалось в ужасные дни 1917 года.

Опубликование упомянутой переписки вредно еще и потому, что в конечном результате она может посеять в умах сомнение в значении и смысле „белой борьбы“.

Главнокомандующий считает, что „белая борьба“ — это единственная светлая страница на мрачном фоне Российской смуты, страница, которой участники „белой борьбы“ по праву могут гордиться и признания морального значения коей обязаны требовать от всех.

Значение „белой борьбы“, сохранившей честь Национальной России, никогда не умрет.

Что касается вопроса о том, кому в будущей России будет принадлежать первое место, то Генерал Врангель находит даже поднимать его недостойным.

Вопрос этот у участников „белой борьбы“ никогда не возникал, и когда офицеры, не исключая и старых генералов, шли в бой с поработителями Родины с винтовкой в руках рядовыми бойцами, никто из них не думал о том, какие места они займут в будущем, — их одушевляла, как одушевляет и ныне, одна мысль — об освобождении России.

Не может быть места для этого вопроса и после падения большевиков. Когда падет ненавистная власть, поработившая ныне нашу Родину, и воскреснет Национальная Россия, то для каждого будет величайшим счастьем отдать Ей все свои силы, как бы ни был скромен предоставленный каждому удел.

К этому бескорыстному служению Родине мы, по мнению Главнокомандующего, и должны теперь все готовиться.

Генерал Врангель».

Барон был деятелен, не впадал в уныние и верил, что дождется наступления лучших времен, когда сможет исполнить провозглашенную в последнем приказе патриотическую миссию. Ничто не предвещало печального поворота его судьбы и столь стремительной развязки.

В январе 1928 года Врангель заболел гриппом, который протекал в тяжелой форме. Когда 14 февраля фон Лампе приехал из Парижа в Брюссель, он нашел Петра Николаевича уже поправлявшимся. Тот, хотя «не был вполне здоров», почувствовав себя лучше, стал выходить на улицу. Это пренебрежение к своему здоровью, нетерпение деятельного человека, помешавшее ему долечиться, соблюдая постельный режим, привели к роковому исходу.

Восьмого марта 1928 года Врангель вновь основательно простудился и слег. Узнав об этом, фон Лампе написал ему 26 марта: «…Грипп опять уложил Вас в кровать!.. Видимо, рецидив того припадка, который был до моего приезда… Все дела по изданию пишу Ник. Мих. (секретарю Врангеля Котляревскому. — Б. С.), чтобы не досаждать Вам неприятными и назойливыми мелочами…»

Уже после смерти главнокомандующего, 4 мая 1928 года, фон Лампе сообщил генералу Е. К. Миллеру: «…Вдруг в феврале он настоял на моем немедленном приезде в Брюссель, на спешной нашей совместной работе над корректурой записок и на немедленном отвозе их мною в Берлин! Все мои указания, что не надо спешить, Петр Николаевич решительно отвергал и торопил меня всё время!.. По-видимому, у Петра Николаевича было какое-то неосознанное предчувствие, что торопиться надо…» Возможно, Петр Николаевич почувствовал близость смерти и торопился завершить работу над мемуарами.

В середине апреля состояние здоровья Врангеля резко ухудшилось. 13 апреля фон Лампе получил от Котляревского из Брюсселя очень тревожное письмо, датированное 11-м числом: «Ужасное горе! Сегодня выявилось, что у П. Н. туберкулезный процесс левого легкого в очень сильной активной форме. Анализ мокрот показал наличие большого количества туберкулезных палочек. Температура очень высокая. Если Господь смилуется, то, как только температура немного понизится, увезем в горы».

В день православной Пасхи, пришедшийся на 15 апреля, генерал почувствовал себя совершенно здоровым и заявил собравшимся домочадцам, что собирается вставать. Вдруг в полдень произошел сильнейший нервный припадок: он кричал от страшного внутреннего возбуждения. Одновременно наступило резкое ослабление деятельности сердца.

Был вызван духовник Врангеля протоиерей Василий Виноградов, которому после исповеди и причащения Святых Тайн Врангель сказал: «Я готов служить в освобожденной России хотя бы простым солдатом…»

В следующем письме Котляревского, написанном в 11 часов дня 16 апреля, сообщалось: «За вчерашний день произошло очень большое ухудшение. Температура дает огромные колебания с 39 на 36,2 и обратно 39. Вчера были явления характера мозгового. Врачи считают положение чрезвычайно опасным и считают, что благоприятный исход болезни будет чудом. Какое страшное, ужасное горе!»

Отчет Котляревского, датированный 20 апреля, фон Лампе получил 24-го: «Здоровье П. Н. не лучше, сердце работает хуже, очень большая слабость. Вопрос легких сейчас не на первом плане, главное — деятельность сердца и нервное возбуждение».

Генерал Шатилов вспоминал: «Когда я узнал о тяжелой болезни моего главнокомандующего и друга, я приехал из Парижа. То, что я увидел, поразило меня. Измученный и исхудавший, он был уже слаб. Когда мы обнялись, он расчувствовался и заплакал. Взяв себя в руки, он сказал, что исповедовался и принял причастие. Затем мы спокойно обсудили вопросы, касающиеся армии и ее содержания».

Одним из последних распоряжений Врангеля было указание после издания «Записок» в пятом и шестом томах летописи «Белое дело» сжечь их оригинальный полный текст. (19 июля 1928 года в Берлине, в пятом сборнике «Белого дела» была опубликована первая часть воспоминаний Врангеля, а 25 сентября в шестом сборнике — вторая их часть. После этого с соблюдением всех формальностей и составлением протокола рукопись была сожжена в Брюсселе 31 октября. Лампе добился только права сохранить несколько страниц «для истории» — с авторскими датами окончания глав и образцами сделанных Врангелем сокращений текста.)