Старик, беременная женщина – все это были лишь маски, которые демон менял, как перчатки. Но каким тогда был его настоящий облик?

Лу подняла голову, встречаясь с алым взором мессера. Лишь глаза, отражающие душу, никогда не лгут. Именно по ним воины, что сражались с химерами, узнавали в монстрах тех, кого когда-то знали. И именно по ним, по двум кровавым рубинам, в курносой веснушчатой женщине Лу вдруг узнала юношу, что выцарапал надпись на чаройтовой поверхности сферы.

Ангелы мы или демоны мы?

С жуткой улыбкой мессер запустил пальцы в волосы юной орфы и притянул к себе, сталкиваясь с ней лбами, и погрузил в лабиринты собственной памяти, предоставляя Лу возможность узнать, нашел ли он ответ на свой вопрос.

19 Откровение

Каждый год в ночь Сотворения эфирный спектр, цикличный по своей природе, становился особенно податливым. И каждый год в ночь Сотворения жители Эдена пользовались этим, собираясь в Долине Истин, чтобы улицезреть видения грядущего. Под сенью ярчайших звезд они собирались на вечноцветущих лугах, обрамленных водами реки, что текли бесконечно, как само время, чтобы обратить к эфиру свои самые достойные творения. Все, что было создано за минувший год их руками и их разумом, превращалось в части мозаики, из которых складывался единый уникальный ритуал во славу великой Гармонии, чтобы до людей Реверсайда, которым она некогда была подарена, эхом донеслось ангельское благословение.

В тот год праздник обещал быть особенно грандиозным, ведь наступала ровно тысяча лет с того дня, как предки нынешних орфов сотворили Гармонию для мира, молившего о помощи, мира, тонувшего в пучине жестокости и тьмы. Все члены Клана Сирот от мала до велика собрались в долине, и одежды и украшения на каждом из них были произведением искусства, а взоры их были переполнены туманным желтым сиянием. Они ждали большого прозрения, ибо радели не только о судьбах Реверсайда, покровителями которого считались, но и о судьбах собственного мира.

Однако в ту ночь, когда отголоски ритуала смолкли и его краски померкли, вместо покоя и процветания ангелы узрели в будущем то, что повергло их в страх, доселе неведанный. Они увидели злой рок, обрекавший весь их клан на гибель через две сотни лет, и не было ни единого шанса избежать этой участи. А стояли за сим злодеянием их заклятые враги, демоны, а точнее – их новоявленный повелитель, благодаря которому отродьям Ада предстояло возвыситься, как никогда прежде. Их влиянию суждено было перейти все мыслимые и немыслимые границы, а их славе – засиять так, что даже сквозь все грядущие годы ангелы смогли различить ее блеск…

В ту ночь члены Онде-Орф поняли, что должны любой ценой предотвратить возвышение демонов. Но их убежденность в своей роковой судьбе была столь же сильна, сколь размытой была картина представшего перед ними будущего. Даже для орфов, кои слыли долгожителями, две сотни лет были пропастью, и неспособность разглядеть отчетливей, что скрывается по ту сторону ее, ввергало их в отчаяние.

И тогда их надежды обратились к тому, на кого давно не возлагалось никаких надежд. К белой вороне, разочарованию клана, изгою, питавшему тягу к познанию, но ничего не смыслившему в искусствах. Один из шести близнецов, которым некогда пророчили большие успехи и знаменательные деяния, он своей несостоятельностью изо дня в день подрывал веру в их великое будущее, ведь вместо того, чтобы предаваться возвышенному творчеству, корпел над научными трактатами, вместо картин рисовал схемы, вместо скульптур создавал механизмы, вместо нот складывал цифры, вместо пьес ставил опыты.

Это был юноша с крупными птичьими ногами вместо ступней и покрытыми пламенным оперением крыльями, соединенными с когтистыми руками, с волосами цвета запекшейся крови и глазами, алевшими ярче любых рубинов, с пронзительным взглядом, что стремился проникнуть в самую суть мироустройства, и пытливым умом, которому был неведом покой, сын Талулы и Брахта, Джупитер из Клана Сирот.

Орфы видели искусство вершиной бытия и считали, что мастерство в нем достигается лишь независимой личностью, а потому, в противовес миру шести народов, где ценились дружеские, партнерские и семейные узы, в обществе орфов превыше всего ставились одиночество и уединение. Гордые и надменные, ангелы жили жизнью праздной и созидали, чтобы созидать, потому что упивались самим процессом и видели в этом истинный смысл существования. Они презирали человеческие чувства – любовь, привязанность, дружбу, – находя их проявлением слабости, и, хотя неизменно считали своим долгом оберегать людей и помогать им, они не стремились их понять и всегда смотрели на них свысока.

С малых лет каждый орф был по большей части предоставлен самому себе и рос, в чем-то сродни дикому животному. В общине вечной идиллии было вдоволь места и ресурсов и не существовало невзгод, болезней, недругов и угроз, а потому такой подход к развитию и воспитанию был вполне действенен. Живя практически без присмотра на парящих островах, где каждый день был погож, урожай обилен, а иные существа мирны и разумны, малыши-орфы учились заботиться о себе и самостоятельно получали необходимые познания, ведь помимо матушки-природы их взращивал еще и всеведущий, всеобъемлющий и всемогущий отец-эфир.

Когда они подрастали и овладевали необходимыми для жизни навыками, то находили себе наставников; однако с наставничеством в его общепринятом понимании в этом было мало общего. Младшие представители клана выбирали старших соплеменников, чьим творчеством восхищались сильнее всего, и начинали неотступно следовать за ними, исподтишка наблюдая за их деятельностью. Наравне со стилем, приемами и навыками они с помощью эфира перенимали мировидение учителей, которое преломляли через призму собственной индивидуальности, на выходе получая нечто новое и неизведанное. Орфы считали, что внешняя уникальность каждого из них отражает внутреннюю, и это свойство заставляло их гордиться своим происхождением и становилось очередным поводом превозносить себя перед обычными людьми.

Пускай орфы столь равнодушно относились к собственным детям, они придавали большое значение самому факту их зачатия и появления на свет, ведь невзирая на процветание и благополучие клана, из-за отрицания всяческих чувств и пристрастия ангелов к уединению в их обществе всегда остро стоял демографический вопрос. К тому же, по ряду физиологических и эфирных причин, процесс заведения потомства у пары орфов протекал в разы труднее, чем у людей, и успех в этом деле издревле считался большим чудом. Именно поэтому, когда орфа по имени Талула неожиданно для всех, в том числе и для самой себя, разродилась шестерней, пиры и празднества по этому случаю не стихали еще долгие дни и ночи, а явившимся на свет детям наперебой принялись сулить знаменательную судьбу.

Орфы