они получали на них ответы! Такие люди назывались учеными, а то, чем они занимались – науками, и их имелось целое множество: некоторые посвящались природным явлениям, некоторые – живым созданиям, некоторые – человеческому обществу, а некоторые – вроде непонятной Джупитеру математики – и вовсе каким-то абстрактным вещам… В Реверсайде люди знали, почему после дождя выходит радуга и почему текут реки; некоторые из них изучали скелеты – Джупитер и представить не мог, что кто-то, кроме орфов, копается в костях! – а также внутренности, сосуды и кожные покровы; некоторые исследовали повадки животных, некоторые – характеры людей. Они изучали рельефы, погоду, звезды. Они изучали пространство и время. Они изучали историю и экономику. Они изучали свойства материалов, организмов и тел. И без дара Шамана они могли узнать, сколько ресурсов понадобится для содержания армии, сколько детей родится в следующем году, сколько урожая можно будет собрать с полей; и без дара Дракона они могли исцелить рану и вылечить болезнь; они могли обойтись без дара Вампира, создав вместо потерянной конечности функциональный эфирно-механический протез…

Наравне с упоительным восторгом Джупитер ощутил разочарование, видя глубокую пропасть, отделявшую его уровень познания от уровня познания реверсайдцев. Его открытия, которыми он так гордился, были лишь каплей в море, песчинкой в бескрайней пустыне; знаниями, которые он добывал с таким трудом, в Реверсайде владел каждый ребенок. Гармония в окружающем мире, в существование которой он тайно верил все эти годы, была признана и изучена шестью народами уже давным-давно.

Но его неутомимый ум, жадный до знаний, не позволял ему отчаяться, а его пламенное сердце вскоре отыскало для себя новую надежду. Ведь все это время, живя в обществе творцов, Джупитер продолжал тяготиться собственной ущербностью, считая себя неспособным к творчеству; однако в Реверсайде творчество и наука не были антагонистами, коими он невольно их считал. Процесс поиска истины, процесс совершения научных открытий тоже являлся творчеством в самом истинном его проявлении. Вдохновленный этой мыслью, мальчик-гарпия отринул сомнения и продолжил идти своим путем, все сильнее расходившимся с дорогой других близнецов и всего остального клана.

Джупитер понимал, что не сможет углубиться во все науки сразу. Следовало для начала сосредоточиться на одной, и он без труда определился с выбором. Больше всего юного ученого волновал эфир, и потому он решил положить жизнь на его изучение. Немалое время у него ушло, чтобы заручиться знаниями всех эзерологов Реверсайда, которых он только смог отыскать, перенести эти знания на бумагу и систематизировать. Еще больше времени он потратил на поиск или создание необходимых для исследований материалов. Ну и никто не отменял борьбу с муками совести, после того как он, используя Соприкосновение, вынужденно проникал в чужой мир, чтобы выкрасть то, чего не мог раздобыть в Эдене.

Уже через несколько лет Джупитер, обводя взглядом свое логово, испытывал гордость за проделанный труд и вместе с тем знал, что это лишь начало и главное еще ждет впереди. Он немало продвинулся в изучении интересующих его тем. Он открывал новые свойства эфирных планов и выводил законы трансцендентности, позволявшие прогнозировать явления, которые орфы и даже некоторые люди все еще считали велением случая. Он исследовал свойства родного мира, находил его сходства и различия с Реверсайдом, и выводил закономерности в работе сферы схождения – эфирной оболочки, которая окружала Эден, делая его замкнутым и обособленным пространством. А самое главное – он был на пороге открытия нового вещества, которое бы превзошло доселе непревзойденный чаройт, подарив еще большую свободу в области волшебства как ангелам, так и людям…

Было лишь вопросом времени, когда его тайное святилище науки – пещеру в горах, нарочито заставленную у входа десятком неумелых статуй, которые должны были создавать впечатление, что внутри идет скульпторская работа – обнаружит кто-то из соплеменников. По воле случая этим кем-то оказался один из близнецов, Наву, тяготевший к живописи юноша-тарантул. Осмотрев убежище своего брата, он не скрывал недоумения и разочарования, однако пообещал Джупитеру, что сохранит его секрет. К несчастью, по своей природе Наву был сплетником и обманщиком, и потому уже скоро тайная лаборатория перестала быть тайной, наводнившись орфами с осуждающими взглядами, которые осматривали неаккуратные кипы бумаг, неизящные чертежи на стенах и неэстетичные устройства.

А самой порочащей находкой, окончательно низвергнувшей репутацию Джупитера в клане, стал эзерит. Хотя орфы не препятствовали созданию кристаллизованного эфира в Реверсайде, потому что предпочитали не вмешиваться в развитие чужой цивилизации, они считали эзерит проклятием того мира и надругательством над самим эфиром. Они свято верили, что создание эзерита нарушает целостность эфирного спектра и влечет к истончению истока у народов Реверсайда, из-за чего ухудшалась их способность к восприятию и владению эфиром. После обнаружения запретного вещества в лаборатории Джупитера все явственней и громче зазвучали шепотки о том, что из шести плодов, уродившихся на ветви прекрасного древа, один оказался с гнильцой.

В Клане Сирот не имелось органов правосудия и законов, потому единственным механизмом наказания провинившегося собрата было общественное порицание. И Джупитер сполна испытал его на себе. Вместе с тем орфы, не приемлющие принуждения и насилия, не притронулись к его имуществу, оставив все найденное в лаборатории на совесть владельца… и тот на полном серьезе готовил себя к тому, чтобы все уничтожить. Орфы всегда с легкостью разрушали собственные творения, ведь им был важен сам процесс творчества, а не его конечный результат; и хотя что-то внутри не позволяло Джупитеру просто взять и перечеркнуть годы стараний, но и вернуться к исследованиям он не мог, ведь каждый раз, когда пытался сосредоточиться на работе, видел перед глазами осуждающие лица соплеменников. Однажды, когда его терзания стали невыносимы, он не стерпел и в ярости уничтожил свое логово, стерев его в пыль до основания, но вместо долгожданного облегчения ощутил лишь пустоту.

Примерно тогда он и начал прозревать.

Давным-давно по далеким землям кочевала община, в которой сплотились обездоленные скитальцы со всех уголков света, искавшие мирной жизни. В большинстве своем они были больными или калеками; даже если увечья некоторых из них не были внешне заметны, зачастую это означало, что увечны их души и рассудки. Мыкаясь по городам и селам, они зарабатывали на жизнь бесхитростной самодеятельностью – песнями, плясками, представлениями, сказаниями, резьбой по дереву и мазней по холсту. Всюду, куда бы ни пошли, они подвергались насмешкам, а зачастую и гонениям, и выживали лишь за счет того, что держались вместе. Однажды в одном из поселений их общину наградили презрительным прозвищем – Онде-Орф, что в переводе с местного языка означало «Клан Сирот», а самих