Прощаясь, Г. Димитров и П. Тольятти (он тоже присутствовал на встрече) крепко пожали Терезе и ее товарищам руки, пожелав удачи, а лидер итальянских коммунистов выразил надежду на скорую встречу…

Группа была поднята по тревоге и 22 марта 1944 г. с аэродрома Калиновка под Винницей заброшена в Югославию в район города Петровац (Босния).

Информацию о полете подтверждают исследования подполковника в отставке, историка дальней авиации Анатолия Михайловича Сергиенко, а также воспоминание переводчика советской военной миссии в Югославии, доктора исторических наук Владимира Владимировича Зеленина, который видел Терезу в одной из групп при штабе Тито.

Экипаж самолета, доставившего группу, в которую входила Тереза Мондини, также известен: командир – Герой Советского Союза Кудряшов Константин Михайлович, штурман – Герой Советского Союза Румянцев Федор Селиверстович, второй пилот – Кусан Саденов, стрелок-радист – Д. Медведев, стрелок – И. Дерюжков.

В материалах А. М. Сергиенко этот полет описан очень подробно:

«В ночь на 22 марта состоялся очередной вылет. Он был самым удачным из всех, которые совершила Южная группа до этого. С наступлением темноты все пять бомбардировщиков взяли курс на уже знакомую точку Прекая… По всему маршруту была безоблачная погода, небо усыпано бриллиантами звезд, на земле мелькали бледно-голубые ленточки рек, серебристые пятна гор. При прохождении линии фронта отчетливо просматривалась ночная перестрелка войск.

К исходу пятого часа полета экипаж достиг района цели. Начали плавное снижение.

– Командир, вижу сигнал, вон, слева! – радостно сообщил Румянцев.

Три костра, создавая треугольник, четко обозначили место сброса…

Все экипажи Южной группы в эту ночь задание выполнили. Они доставили 28 мешков весом 3640 килограммов. Вскоре пришло сообщение из Югославии: весь груз найден и пошел в дело.

Особое задание в этом вылете выполнил экипаж Константина Кудряшова. Необходимо было сбросить четырех „пассажиров“ – троих мужчин и одну женщину.

Их привез Э. Кац. Он был одет в черный костюм и летную куртку. На голове – черного цвета фетровая шляпа. Обращаясь к командиру корабля, сказал:

– Надо сбросить поточнее. Люди очень ответственные.

Разместили их так: одного у стрелков (грек, десантируемый вместе с итальянской группой. – Примеч. авт.), а троих в навигаторской кабине (группа итальянцев. – Примеч. авт.). Взлетели, легли на курс. Маршрут уже привычный – на Югославию. Басовито гудят моторы. Каждый занимается своим делом. Штурман склонился над картой, еще и еще раз продумывая детали полета. Командир корабля, сбросив напряжение взлета, строго следит за курсом и высотой. Второй летчик контролирует режим работы моторов. Он в экипаже – „кочегар“. Стрелок и радист наблюдают за воздухом. Привычная работа. Из нее складывается полет бомбардировщика. Без дела только „пассажиры“. Вначале они проявляли интерес к взлету и действиям летчиков. Затем с любопытством смотрели на светящиеся приборы. Все было незнакомо и ново. Но потом интерес к самолету и членам экипажа ослабел, и „пассажиры“, поеживаясь от холода, погрузились в свои думы. А они у всех были об одном: неумолимо приближалось время прыжка – первого в жизни. О предстоящем выбросе людей думал и правый летчик. Хотя и небольшая была у Саденова практика, но он убедился, что парашютисты попадаются разные. Иным в решительный момент надо помочь. Промедление одного рассыплет всю группу или, что еще хуже, заставит делать лишний заход. Нет, с ними надо решительней! А тут еще девчонка…

Тереза Мондини, боец-радист «Отряда гарибальдийцев», 1945 г.

Кусан Саденов заприметил ее давно. Их группа прибыла дней десять назад. Летчик сообразил: раз они все время возле Каца, то, значит, это иностранцы. Вскоре удалось узнать и имя девушки – Тереза. Небольшого роста, стройная и красивая, она привлекала внимание многих. Только вот какая-то застенчивая, даже робкая. И сейчас, сидя за штурвалом, летчик изредка поглядывал на девушку, стараясь определить ее состояние. В полутемной навигаторской кабине было спокойно.

Чем дальше уходили по маршруту, тем сложнее становилась метеообстановка. Пилотировать самолет становилось все труднее и труднее. О сложности на этом этапе маршрута можно судить по следующему фрагменту из наградного листа командира корабля Константина Михайловича Кудряшова на звание Героя Советского Союза: „Над Карпатами льдом от винтов разбило стекла пилотской и штурманской кабин, разбило колпак стрелка, повредило приборы, сорвало все антенны, отказал радиокомпас“ (ЦАМО РФ, ф. 33, по. 793756, д. 25, л. 108).

Седые вершины Карпат остались уже позади. Значит, прошли первую половину пути. Впереди – все члены экипажа знали об этом хорошо – опасное место: новый немецкий аэродром в Баня-Луке. Есть у них там и локаторы. Минут через тридцать командир затребовал координаты.

– На подходе к Дунаю, – ответил штурман, – идем точно по курсу!

Кудряшов приказал стрелкам усилить наблюдение за воздухом. А еще через некоторое время команда Румянцева:

– Можно снижаться!

– Понял. Кусан, готовь гостей!

Саденов оставил штурвал, встал с сиденья, размял затекшие ноги. Поднялись и „пассажиры“.

– Ну вот, товарищи, подлетаем. – Летчик поправил парашюты, подтянул лямки. – Кто первый?

Пожилой поднял руку. (Это был командир группы Бианко. – Примеч. авт.) Саденов пристегнул карабин его парашюта к тросу. Сказав юноше, что он будет прыгать вторым, пристегнул и его карабин.

– Ну а вы – третья!

Дивчина молча кивнула. Снижение прекратилось, значит, самолет на высоте сброса. Еще несколько томительных минут.

– Приготовиться!

Саденов нагнулся и привычным движением оттянул защелку замка, крышка люка откинулась, в кабину ворвалась струя свежего, морозного воздуха, обозначился квадрат покрытой снегом земли и яркие дрожащие точечки костров. Первого „пассажира“, более грузного, Саденов посадил на пол кабины, заставил свесить ноги и по команде летчика подтолкнул в спину. Вслед за ним в считаные секунды исчез в люке парень. Проводив его взглядом и убедившись, что все нормально, Кусан выпрямился и поднял глаза на девушку. На ее лице было какое-то смятение. Нет, оно не было похоже на страх. Это было состояние человека, когда он, под влиянием нахлынувших чувств, хочет сказать что-то важное, но никак не может решиться. Девушка сделала шаг к летчику, обняла за шею и, стараясь перекричать шум моторов и ветра, выдохнула прямо в лицо:

– Если будет дочь, назови Терезой. Терезой!.. Обещай мне!

– Хорошо, сделаю! – ответил летчик уже вдогонку. „Пассажирка“ легко скользнула в люк и мгновенно исчезла под самолетом. Фал натянулся, затем ослаб: парашют раскрылся. Саденов втянул фалы, закрыл люк и доложил командиру о завершении выброса.