Пусть даже и сведущ, —

Находится в величайшем заблуждении.

Вот в чем, как говорится, "главный секрет".

Комментарий И.С. Лисевича

Эта главка (она не вполне стихотворна), по сути, еще одна апология мудреца — идеального человека, прозревшего мир и взыскующего Дао, а скорее — уже соединившегося с ним. О таком человеке нельзя судить по общим вульгарным меркам, ибо он столь совершенен, что уже не доступен пониманию толпы. Если на бренной земле не осталось следов, это вовсе не значит, что он здесь не прошел, — просто его путь лежал в иных измерениях и не мог быть замечен людьми обычными. И если на двери сокровенного знания не видно замка, вовсе не значит, что оно станет доступным каждому профану, — незримая печать лежит на нем и надежно охраняет его от докучливой и корыстной алчности. Познавший Дао обладает уже сверхъестественными способностями и может связать одной мыслью, одним приказом — множество сохранившихся от более поздних времен "рассказов о чудесном" повествуют о таких чудесах, творимых даосскими магами. И конечно же, мудрец никогда не допустит оговорки — в своем "безмолвном поучении" ему нет нужды пользоваться словами.

Достигший сверхъестественных способностей, мудрец предстает здесь перед нами как носитель добра: мы помним, что "умение", "искусность" и "добро" суть синонимы. Миссия мудреца в этом мире — наставление и спасение; как пишет комментатор Гу Хуань (V в. н. э.), такой просветленный человек "вмещает в груди великое сердце; для него (всегда) на первом месте другие, а уж после — он сам", он — величайший Мастер, ибо приводит к Дао сонмы живущих. Добрый должен поучать и вести за собой остальных, не отвергая и злого, ибо "что будет, ежели тот не станет меняться к лучшему?" (Чжан Дао-лин).

В век нынешний, когда книга заменила живое знание, нам трудно даже представить, что значило слово "Учитель" для древнего Китая. Не было звания почетней, и Ученик искренне чтил Учителя, избравшего его из толпы, отметившего своей просветленностью и ведущего по Пути. Учитель же, подобно мастеру, наносящему прекрасный узор на камень, должен был с любовью относиться к доверенному ему материалу и беречь его: ведь в этом зеркале ему суждено было увидеть себя. Учитель и Ученик были связаны воедино сокровенной тайной передачи знания и восприятия Добра. Тот же, кто не понял этого, продолжал бродить во тьме величайшего заблуждения, хотя бы и почитал себя мудрым.

Источник: Лао-Цзы. "Книга Пути и благодати" пер. И. Лисевича, 2002, стр. 101

28. Назад к безыскусности ("Познав свою мужественность, сосредоточься в своей женственности, — и ты сделаешься руслом Мира...")

Познав свою мужественность,

Сосредоточься в своей женственности, —

И ты сделаешься руслом Мира.

Когда же сделаешься руслом Мира,

Вечная Благодать тебя не покинет,

И снова вернешься в младенчество.

Познав свою белизну,

Сосредоточься на своей черноте,

И ты станешь мерилом Мира.

Когда же станешь мерилом Мира,

Вечная Благодать тебе не изменит,

И снова вернешься к Беспредельному.

Познав славу свою,

Сосредоточься на позоре своем,

И ты станешь долиной Мира.

Когда же станешь долиной Мира,

Вечной Благодати будет уже в достатке,

И ты снова вернешься к Девственному древу.

В рассеянии Девственное древо становится орудием, сосудом,

А мудрый, используя его,

Становится начальствующим,

И тем самым Великий Порядок не нарушится.

Комментарий И.С. Лисевича

Первое впечатление от прочитанного дает нам как бы последовательную картину духовного сосредоточения, самоконцентрации (шоу), ведущей адепта со ступени на ступень. Перед нами явно не абстрактное философствование, а как бы вполне конкретный, почти физический процесс последовательного самоуправления, которое открывает двери для наполнения Благодатью и приобщения к Первооснове Мира, а через нее — к обретению сверхчеловеческого могущества. И хотя на каждом этапе упоминается только Вечная Благодать, как эманация Абсолюта, ясно, что конечной целью является приобщение к Абсолюту как таковому.

Первая ступень концентраций дает сравнительно скромные плоды: то, что мы переводим здесь словом "русло", еще только слабый ручеек, едва заметный поток живительной влаги, сочащийся из мертвых скал и стекающий вниз, в долину. Но и это первоначальное истечение Дао наполняет адепта такой Благодатью, которая позволяет ему повернуть вспять ход времени, вернуться к истокам собственного существования — в младенчество.

Следующая ступень сосредоточения доводит Даоса до такого состояния, когда он становится, если не равновелик, то, во всяком случае, сопоставим со Вселенной (он сам уже — "мерило Мира") и возвращает его по пути времен к началу начал, когда не существовало еще Великого Предела, в границах которого бесконечно пульсирует мирозданье, а была лишь Беспредельность, наполненная Великой Пустотой, — без времени, без форм и без границ. Единственным содержанием Великой Пустоты было само Дао — то "субстанциональное поле континуиального сознания" (по определению В. В. Налимова), в котором от века было заложено все дальнейшее развитие Вселенной, еще не реализованное и не проявленное.

Объект следующей ступени сосредоточения — Девственное древо — есть опять-таки ничто иное, как синоним и образ Дао. В даосской традиции "пу" есть тот изначальный, природный древесный материал, которого еще не коснулась рука мастера и творца. Это прекрасный облик естественности, явленный нам сплетением корней или древесных волокон, еще не познавших прикосновения топора, рубанка или резца, еще не расчлененных и не покрытых лаком, краской или позолотой. "Пу" — это еще вещь в себе, мир в себе, если угодно — Вселенная до Большого взрыва. Однако подобное "ничто" уже содержит в себе "все" — будущее многообразие Космоса, его образы, вещи и существа. Оставаясь все еще за гранью реального и двигаясь теперь вверх по восходящей лестнице времен до того момента, когда первоначальная первозданность начинает рассеиваться в тьму вещей ("орудия", "сосуды" — "ци"), медитирующий Даос оказывается у истоков ныне существующего. Уже не слабый ручеек, а грохочущий поток Дао проносится сквозь него как по горной долине, и он получает возможность воздействовать даже не на вещи, а еще лишь на идеи вещей, несомые этим потоком. Именно поэтому его воздействие не нарушает целостности и гармонии мирового порядка, не вносит в мир смуты. Даос подобен герою знаменитого рассказа Рея Брэдбери, который, наступив на бабочку в первобытном тропическом лесу, вдруг меняет события, происшедшие миллионы лет спустя. Исполненный колоссальной энергией Благодати,