– Ты! – зарычал он. У Даны по спине пробежал холодок от этого звука. Но она уже и сама поднималась во весь рост, не боясь раздавить каменное основание, поддерживающее её стопы. Как только она вспомнила себя? Не тратя ни секунды, она схватила рукоятку своего великолепного Меча и вынула его из сковывающих ножен. Он только того и ждал: ослепительное сияние белым золотом вскипающего на солнце клинка, заставило врага еще больше разъяриться: он понимал, что вместе соперники намного сильнее его.

Радостно смеясь, Она подняла Меч над головой, чувствуя его ликование в предвкушении великой битвы. Собиратель издал вопль, от которого каменное основание раскололось, и теперь они стояли по щиколотку в воде.

– Ты ничего не стоишь здесь, отверженный! – рычал он, – твоя душа – МОЯ!

– Как бы не так!

Легким мановением руки он набросил на неё сковывающую сеть. Но Она отмахнулась от неё, как от надоедливой мухи. Не теряя времени, Она взмахнула своим грозным оружием. Удар пришёлся противнику по плечу, но тот вовремя отскочил, одним движением выбивая Меч из её мощных рук.

Но в мгновение ока тот был на месте, дико вибрируя и призывая противника биться. Тот не заставил себя долго ждать: взмахнув руками, как чёрными крылами, он взвился над ними и завертелся волчком. Сверкнула огненная молния и ударила Ей в грудь, с силой откидывая назад, на деревья. Земля содрогнулась от этого падения. Она слышала треск стволов, торжествующий смех соперника, но каменный воин только казался тяжёлым и неповоротливым: через секунду Он снова был на ногах. И пусть не было в них больше той великой силы, которой они были наделены для защиты Логоса, даже отголоски её заставляли их чувствовать себя непобедимыми.

– Ты уже падал в бездну и упадёшь снова! – рычал Собиратель, запуская в них новую молнию, еще больше прежней. На этот раз они были готовы: удар пришёлся в центр плоского клинка и срикошетил обратно на свой источник. Враг взревел от боли и бешенства и отлетел метров на сто от реки.

Её Меч так раскалился, что, казалось, сейчас польётся жидким белым золотом. Так и случилось: как только враг приблизился для новой атаки, Она метнула в него рукояткой, и вместо твердой стали в него полетела гибкая белая цепь. Одним концом обвивая шею противника, другим она крепко держалась за свою основу. Собиратель взвыл, падая на колени. Но его попытки вырваться были напрасны. Она не знала, как вернулась к ней её сила, не знала, как её Меч нашел её, не знала, что будет с ними дальше. Но она точно знала, что будет делать с поверженным врагом. Теперь уже в ней поднималась ярость. Одной рукой она перехватила его шею, а другой, в которой держала гибкий Меч, стала немилосердно хлестать его, приговаривая:

– Ты снова пытался забрать меня без разрешения! Теперь ты не уйдёшь от меня, пока не ответишь за свои злодеяния и не отпустишь плененные тобой души.

Каждый удар заставлял тёмное тело покрываться сильной рябью, словно он был не реальным существом, а проекцией. Но он не сдавался. Они знали, что он скорее погибнет, чем предаст себя. Да, он был достойным противником.

– Ты достал меня! – она продолжала хлестать его по лицу, по плечам, по ногам, не ослабляя своей цепкой хватки, – что ты делаешь с душами, которые забираешь? Говори!

Он поднял на неё иссиня-красные глаза, и рот его искривился презрительной усмешкой. В следующий момент её руку сотряс такой мощный разряд, что воздействие его достигло физического тела Даны, обжигая мышцы дикой болью, разрывая связки и опаляя кости. Она выдержала этот удар, стиснув жалобный крик, не давая ему вырваться наружу. Но на миг ослабила хватку, и он взмыл ввысь. Однако, бдительный Меч не дал противнику долго прохлаждаться: его конец уже обвивался вокруг шеи беглеца, а рукоятку Она воткнула в ближайший холм, посадив тем самым врага на короткий поводок. Собиратель беспомощно болтался в воздухе, предпринимая попытки вырваться из каменных пут и сотрясая свою цепь яростными разрядами. Но Джиму, казалось, все было нипочём. Когда противник выдохся, Она притянула его ближе. Он слабо мерцал синими и алыми искрами.

– Я найду способ уничтожить тебя. Но если ты приносишь пользу миру, мы должны знать, какую именно. Говори!

Нет, Он не выдохся. Он экономил силы. Дана поняла это, когда, приблизившись, размахнулась, чтобы нанести сокрушительный удар. Она не слышала шума и не чувствовала толчка. Эта атака была похоже на оглушительный ультразвук, лишающий воли и энергии. Налёт направлялся на неё, но Меч опередил Собирателя. Он уже был без сил, понимая, что крайняя стычка станет смертельной для них. Без него и Она становилась в разы слабее. Поэтому, прежде чем Она что-либо поняла, Меч рассыпался на мириады мелких осколков, заслоняя своего воина и вбирая в себя всю силу натиска. Ему удалось частично отразить и вернуть удар обратно. Но такая защита стоила ему жизни.

ДЖИИИИИИИИИИМ!

Её вопль, казалось, подействовал на Собирателя не меньше, чем удары её оружия, или это было всё вместе? Противник съёжился, чувствуя гнев бывшего Стража и понимая, что неукротимая ярость сию же секунду обрушится на него. А её волшебный Меч, обратившись в вихрь закрывавших всё пространство серебристых снежинок, теперь кружился вокруг неё, одевая в ослепительное отражающее солнечный свет покрывало. Странным образом, он больше не растравлял чувство битвы, а, наоборот, утихомиривал. Извечный закон Белого города во избежание губительных последствий любую разрушительную энергию обращал в созидательную.

Дана провела рукой по лицу и увидела себя сидящей на одеяле Марьян. Мышцы и даже кости правой руки невыносимо пекло, словно минутой раньше она сунула её в пылающий костёр. Чуть поведя плечом, Дана застонала от мучительной боли и упала на бок.

– Если бы не физическая боль, человек был бы абсолютно бесстрашным, – сказал негромко Бегемот и приказал, обращаясь к Марьян:

– Помоги ей.

Женщина поднялась и приблизилась. Дана удивлённо смотрела на неё.

– Моя энергия может не только губить, но и исцелять, – напомнила Марьян, – ведь мой дед и мама были целителями.

Дана была не в состоянии как-то реагировать. Марьян между тем мягко обхватила её руку своими ладонями и стала легонько поглаживать. После чего закрыла глаза. Дана тоже невольно прикрыла свои, так как почувствовала, как по бицепсу и предплечью растекается блаженное онемение. Оно длилось всего несколько секунд, сменяясь приятным покалыванием, которое расползалось по всей руке и передавалось через плечо на другую. Ей показалось, что даже сердце охватила необычайная мягкость