«обвиняемых» теоретик-культуролог). А почему «расисты»? Потому, что от национально-культурной самобытности, полагает Б. Фаликов, только один шаг до идеи природнобиологической исключительности (расизм); укрепление же национальной государственности практически равнозначно фашизму. При следовании такой логике понятие «расист» получает предельно расширительное толкование. Под него подводятся фактически все, кто не принадлежит к числу крайних «западников», таких, как Б. Фаликов. Вопрос ставится ребром: ты либо западник, либо «крутой славянский расист». Третьего не дано…[695]

К сожалению, у Б. Фаликова немало единомышленников. Всех их характеризует пристрастие к единению по горизонтали и, соответственно, крайняя подозрительность в отношении любой вертикали («прикрепленности», «почвенничества»).

Таковые находятся даже в богословских кругах. Вот как воюет с патриотизмом не кто иной, как ранее цитированный А. Дворкин: «…Мы помним, что Его Царство – не от мира сего и что никакие земные привязанности, даже самые дорогие, такие, как любовь к родному краю, к своему городу, к своей стране, не должны заслонять для нас Самого Господа нашего Иисуса Христа и Его Церковь. В противном случае мы неизбежно скатываемся… к язычеству[696]». (И эти строки напечатаны под эгидой Братства во имя святого Великого князя Александра Невского, для которого самой такой дилеммы – православие или патриотизм – не существовало!)

То, что новоязыческие устремления «к корням», к архаике могут перерасти, при сочетании определенных условий, в некое подобие немецких расовых мифов, в ядовитые плевелы фашизма, отрицать не приходится. (С обязательным уточнением, что это возможно не только на русско-славянской почве, но и везде, где созреет идея превосходства одной нации и ее мирового господства.). Подобные мутанты, зловещие всходы полагается разоблачать со знанием дела, детально и аргументированно, однако именно этого Б. Фаликов и не делает. Его, так сказать, источниковедческая база относительно современного отечественного новоязычества («фашизоидного расизма», «русского фашизма») ограничивается: 1) доверительными устными сообщениями, сделанными В. Шнирельманом(?) и еще одним этнографом, пожелавшим остаться неизвестным; 2) мимолетным диалогом в стенах РГГУ с некими студентами-толкиенистами; 3) случайно купленной на уличном развале книжкой из серии «Анастасия». Право, не густо… И из таких скупых данных – такие решительные выводы! Здесь без всяких дальнейших пояснений видно, где кончается научное исследование и начинается самая откровенная идеология.

Б. Фаликову, А. Дворкину, другим теоретикам того же направления[697]удобно свести корни современного российского новоязычества к «почвенным» идеям нации, национальной культуры, патриотизма, государственности и т. п. В действительности новоязычество – явление многокорневое. И, что самое курьезное, «цивилизационные универсалисты» не замечают, что впали в утопизм, далеко превосходящий самые смелые мечтания всех, кого доселе обвиняли в утопизме. Во всяком случае, согласно предвидениям классиков марксизма, национальные различия (языковые и др.) сохранятся еще долго-долго после предполагавшегося полного торжества коммунизма. А теперешние радикальные глобалисты желают покончить с ними не когда-нибудь в отдаленном будущем, а прямо сейчас. И начать этот процесс они хотят именно с просторов России, с русского народа, со славянских народов.

В современных условиях наиболее широкую социальную базу новоязычества образует интернацирнальный по своему составу, весьма многочисленный социальный слой – мещанство (или как вам больше нравится: «средний класс», «массовый, коллективный субъект общества потребления» и т. п.). К тому времени, когда религиовед Б. Фаликов заканчивал свою новомирскую статью (декабрь 1998 г.), уже четыре года, как на русском языке была опубликована своего рода «новоязыческая библия», оформляющая воззрения, умонастроения и устремления того самого мещанского слоя, который сейчас господствует на исторической арене и приспосабливает к своему уровню все без исключения сферы и явления культуры. Эта «библия» – книга В. Б. Авдеева «Преодоление христианства (опыт адогматической проповеди)». (Заимствования из Льва Шестова в такого рода опусах стали уже почти обязательными). Б. Фаликов не упоминает этот весьма колоритный источник, возможно, из-за того, что его содержание не вмещалось бы в созданную им самим концепцию «русского фашизма». Восполняя этот пробел, предоставим слово вышеупомянутому В. Б. Авдееву:

«Основной постулат любой языческой религии звучит всегда примерно одинаково:…живи сам и дай жить другому…Язычество не содержит жестких предписаний, оно индивидуально пластично. Не нравится Бог – не верь в него, выбери другого». «Язычество не принуждает и не страшит, оно комфортабельно, как индивидуальные аппартаменты, оно ласково и жизнелюбиво. Оно зовет жить здесь, сейчас и вечно в других жизнях. Оно зовет не страдать, смиряться и ограничиваться, но наслаждаться, действовать и развиваться»[698]. И еще: «Эмансипация религозного опыта, дополненного всеми комфортабельными атрибутами цивилизации, вот самое значительное достижение нашей эпохи…Можно быть первым и выдающимся, имея преуспевающий вид, здоровье, деньги, роскошь, знания, неослабное внимание противоположного пола. Фанатизм будет сменен свободным воодушевлением и задором. Все это можно, но нужно стать лишь многобожником…»[699]

В приведенных выдержках нет русско-славянского национализма, расизма, фашизма и, наверное, поэтому Б. Фаликову и А. Дворкину они не представляются чем-то угрожающим подлинной культуре, способным опошлить и выхолостить ее. Не страшно. Не заслуживает даже упоминания. Но это с какой точки зрения посмотреть. Нам от процитированного – страшно, ибо вот он, облик жирующего, чавкающего мещанина, вот он, циничный манифест космополитического расизма современного «просвещенного» мещанства.

К национальному вопросу российское новоязычество все же имеет отношение (однако, совсем в ином, противоположном контексте). Эта существенная грань проблемы, ускользающая от «западнического» взгляда, хорошо высвечена в книге, вышедшей, как и книжка В. Б. Авдеева, в 1994 году под редакцией митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна. В тексте, который мы сейчас процитируем, речь идет о факторах, благоприятствующих всему движению «Нью Эйдж», но сказанное в полной мере относится и к новоязычеству как таковому.

«В религиозной агрессии, которую сегодня Запад ведет против православной России, “Новому веку” отведена важная роль: роль многоликого, псевдодуховного и архинового соблазна, который должен заинтересовать интеллектуальную и религиозно чуткую элиту в подрастающих поколениях, оторванных от национальных традиций». Навязываемое «изменение включает в себя не только отказ от общехристианской традиции в мышлении… но и от определяемого этой традицией образа жизни ради менее “условного и догматического”, что на деле означает пренебрежение большинством евангельских заповедей». «Так как Антихристова и мондиалистская основа “Нового века” как нельзя лучше соответствует системе ценностей, навязываемой сегодня России, то ячейки движения будут постоянно финансироваться и всячески поддерживаться с Запада и своими и родственными структурами». Тем не менее «в России не следует, вероятно, ожидать массового распространения “Нового века”, ибо в ней иная, чем на Западе, духовная атмосфера…»[700].

На этой ноте сдержанного оптимизма нам и хотелось бы закончить свое небольшое исследование природы и некоторых важных аспектов современного новоязычества.

2000

Новоязычество в современной культуре

Понятие «новоязычество» (или «неоязычество») ещё не успело