предоставленных им «ромеем» Юлианом, потому что у мусульман не было других. По мере того, как корабли перевозили людей и коней, Тарик собирал их у скалистой прибрежной горы, которая поныне носит его имя — Гибралтар (от арабского Джебель аль-Тарик — «гора Тарика»). Расположенный у подножия горы древний город Картея был вскоре захвачен мусульманами. Чьи силы постоянно пребывали. Родериху же было гораздо сложнее отзывать свои войска с далекого баскского «фронта». И потому мавры, видимо, значительно превосходили по численности вестготскую рать, с которой сошлись 19 июля 711 г. среди лагун у речки Гвадалете, чтобы в решающем сражении решить, кому владеть Испанией.

Как ни странно, о ходе и подробностях этого сражения — вне всякого сомнения, одного из важнейших в мировой (и уж, во всяком случае, в европейской истории) — нам по сей день известно очень (так и хочется сказать — до обидного) мало. В этом повинны как цветистая фантазия арабских летописцев, так и очередная внутренняя смута, раздиравшая вестготскую державу. На арабской стороне в сражении при Гвадалете (или, как его еще называют — битве при Хересе де ла Фронтера) приняло участие, по разным подсчетам, от десяти до двадцати тысяч человек. А на вестготской стороне — от восьми до десяти тысяч. Причем не все они, судя по всему, дрались за царя Родериха в полную силу. Часть правого крыла вестготского войска, которым командовали представители знатного рода, оппозиционно настроенного по отношению к царю, и вовсе перешла на сторону арабов. Сражение, продолжавшееся, якобы, пять, шесть, семь или даже восемь дней, было к 25 (или 26) июля окончательно проиграно вестготами. Родерих пал либо в самом сражении, либо в ходе одной из стычек, которыми сопровождалось преследование разбитых готов победоносными муслимами в последующие дни. По некоторым сведениям, царь готов утонул при переправе через реку Гвадалете… Увы — готские кони, дротики и копья, все плоды военных упражнений, которыми вестготы так усердно занимались под властью столь многих царей, не принесли им победы. Ибо были давно утрачены внутренняя спайка и политическая сплоченность вестготской державы. Под тучами стрел арабов и берберов центр (или, как говорили наши древнерусские предки — чело) вестготской рати обратился в бегство. А ее фланги, или крылья (а, говоря подревнерусски — полки правой и левой руки) оставались безучастными к разгрому центра, поскольку предводители их (Оппа и Сисиберт — сыновья царя Витицы, отстраненного от власти Родерихом), возможно, вовсе не желали победы своему царю. И потому то ли тоже побежали, то ли перешли на сторону Тарика. Проигранная готами в 711 г. битва при Гвадалете открыла воинам ислама путь в христианскую Европу (по зловещей иронии судьбы — при активной помощи кафоликов «ромеев»). Памятуя о всемирно-историческом значении этого события, бельгийский историк Анри Пиренн датировал конец Античности и наступление Средневековья именно 711 г.

Если верить арабским хронистам, о бесталанном Родерихе после этого сражения не было больше никаких известий. Он не был найден ни живым, ни мертвым. Магометане отыскали лишь его завязшего в трясине белого коня с осыпанным рубинами и изумрудами седлом из золотой парчи. Христианские испанские хронисты также считали царя Родериха без вести пропавшим после Гвадалетской битвы. Об этом, как о несомненном факте, писал в 883 г. анонимный автор т. н. «Пророческой хроники». Однако, по более поздним испанским преданиям, верные слуги павшего в битве царя, разыскав среди убитых тело Рдериха, отвезли его в Визиеу (северная Португалия), где и схоронили. В Визиеу был найден скромный надгробный камень с начертанной на нем краткой эпитафией: «Здесь покоится Родерих, царь готов». Последний вестготский царь Испании правил семь с половиной лет.

«Наше все» А.С. Пушкин, похоже, был не склонен верить версии о гибели злосчастного вестготского царя в сраженьи с маврами. Об этом свидетельствует начало незаконченной им поэмы «Родрик» (в которой он, руководствуясь данными легенды, изображает ренегата Юлиана не «ромеем», а вестготом — «готфом»):

На Испанию родную

Призвал мавра Юлиан.

Граф за личную обиду

Мстить решился королю.

Дочь его Родрик похитил,

Обесчестил древний род;

Вот за что отчизну предал

Раздраженный Юлиан.

Мавры хлынули потоком

На испанские брега.

Царство готфов миновалось,

И с престола пал Родрик.

Готфы пали не бесславно:

Храбро билися они,

Долго мавры сомневались,

Одолеет кто кого.

Восемь дней сраженье длилось;

Спор решен был наконец.

Был на поле битвы пойман

Конь любимый короля.

Шлем и меч его тяжелый

Были найдены в пыли.

Короля почли убитым,

И никто не пожалел.

Но Родрик в живых остался,

Бился он все восемь дней —

Он сперва хотел победы,

Там уж смерти лишь алкал.

И кругом свистали стрелы,

Не касаяся его,

Мимо дротики летали,

Шлема меч не рассекал.

Напоследок, утомившись,

Соскочил с коня Родрик,

Меч с запекшеюся кровью

От ладони отклеил,

Бросил об земь шлем пернатый

И блестящую броню.

И, спасенный мраком ночи,

С поля битвы он ушел.

II

От полей кровавой битвы

Удаляется Родрик;

Короля опередила

Весть о гибели его.

Стариков и бедных женщин

На распутьях видит он;

Все толпой бегут от мавров

К укрепленным городам.

Все, рыдая, молят Бога

О спасенье христиан,

Все Родрика проклинают;

И проклятья слышит он.

И с поникшею главою

Мимо их пройти спешит,

И не смеет даже молвить:

Помолитесь за него.

Наконец на берег моря

В третий день приходит он,

Видит темную пещеру

На пустынном берегу.

В той пещере он находит

Крест и заступ — а в углу

Труп отшельника и яму,

Им изрытую давно.

Тленье трупу не коснулось,

Он лежит, окостенев,

Ожидая погребенья

И молитвы христиан.

И с мольбою об усопшем

Схоронил его король,

И в пещере поселился

Над могилою его.

Он питаться стал плодами

И водою ключевой;

И себе могилу вырыл,

Как предшественник его.

Короля в уединенье

Стал лукавый искушать,

И виденьями ночными

Краткий сон его мутить.

Он проснется с содроганьем,

Полон страха и стыда;

Упоение соблазна

Сокрушает дух его.