получил его непосредственно от американцев. Шамир ничего не сказал. Он и его коллеги не доверяли Пересу, и хотя Лондонское соглашение касалось только процедуры, они подозревали, что Перес пошел на тайные уступки по существу. Тот факт, что Хусейн, который в прошлом всегда настаивал на том, чтобы знать результат до начала официальных переговоров, теперь согласился на переговоры без каких-либо предварительных условий, как им казалось, подтверждал эти подозрения. Кроме того, несмотря на то, что Лондонское соглашение формально не обязывало Израиль к каким-либо предварительным уступкам по существу, Шамир опасался, что оно может открыть дверь для территориального компромисса, за который выступало Соглашение.

В Хельсинки Бейлин дал Шульцу полный отчет о лондонской встрече, назвав ее историческим прорывом и призвав его принять ее в качестве американского плана. "Не дайте ему испариться", - сказал Бейлин. "Теперь он в ваших руках". Шульц не возражал против идеи проведения тщательно контролируемой международной конференции, которая должна была подтолкнуть стороны к прямым двусторонним переговорам. Однако он считал необычным, когда министр иностранных дел израильского правительства национального единства просил его продать премьер-министру Израиля, главе соперничающей партии, соглашение, заключенное с главой иностранного государства. Проблема осложнялась тем, что Шамир в своем пасхальном послании президенту Рейгану 1 апреля заявил, что "немыслимо, чтобы в США поддерживали идею международной конференции, которая неизбежно вернет Советский Союз в наш регион в главной роли".

22 апреля Шульц позвонил Шамиру и сообщил, что его министр иностранных дел и король Иордании проинформировали его о Лондонском соглашении и что он готов приехать на Ближний Восток, чтобы вместе с ним продолжить мирный процесс. Шамир ответил, что хотел бы обдумать эту идею в течение дня или двух, но Шульц почувствовал, что он категорически против. Через два часа Эльяким Рубинштейн, помощник Шамира, позвонил из Иерусалима и сообщил ответ Шамира. Шамир не хотел говорить об этом прямо, но лондонский документ его не привлекал, и он не приветствовал бы визит американского госсекретаря. Международная конференция могла бы усилить давление на Израиль со стороны арабов. Если в конференции будет участвовать ООН, то ООП никак не может быть в ней не задействована. На следующий день, 23 апреля, пришло сообщение от Переса: он доволен тем, как Шульц подошел к вопросу с Шамиром; он понимает, что ему придется рисковать расколом правительства из-за этого; он не будет участвовать в том, чтобы Израиль упустил эту возможность. "В Лондоне Израиль и Иордания вели прямые переговоры и достигли соглашения. Неужели израильский премьер-министр теперь откажется от этой возможности?" спросил Перес.

Между министром иностранных дел и премьер-министром происходило перетягивание каната за внимание госсекретаря. Создавалось впечатление, что эти два человека тянут коренастого американца за руки в разные стороны. 24 апреля в офис Шульца явился Моше Аренс, посланный Шамиром без ведома своего министра иностранных дел. Аренс прямо заявил, что премьер-министр и его партия выступают против проведения международной конференции по Ближнему Востоку и что если Шульц посетит Израиль для представления соглашения Переса-Хусейна, то окажется втянутым во внутриизраильские политические дебаты. Шульц подробно описал Аренсу, как именно может работать конференция и как ее можно держать под контролем, но Аренс не захотел сдвинуться с места. Ни о каком продвижении вперед не может быть и речи, заключил Аренс, пока Шамир и король Хусейн не встретятся лицом к лицу. Разговор закончился на этой трезвой ноте, но с просьбой о помощи в организации такой встречи.

Все министры Ликуда разделяли враждебное отношение Шамира к Лондонскому соглашению. Давид Леви не был готов расколоть ряды по этому поводу, как он это сделал по поводу ухода из Ливана. Ариэль Шарон не хотел никаких мирных переговоров с Иорданией, ни с международной конференцией, ни без нее. 6 мая Перес представил внутреннему кабинету подробное предложение, основанное на Лондонском соглашении, и встретил единодушный отпор со стороны министров Ликуда. Он мог бы поставить этот вопрос на голосование, но решил этого не делать, так как результат был бы однозначным - пять на пять. После этого заседания Перес продолжал лоббировать идею проведения международной конференции внутри страны и за рубежом, утверждая, что никакого решения кабинета против этого не было. Шамир считал, что Перес превышает свои полномочия, поскольку решения кабинета министров об этом не было. Перес рассматривал возможность ухода в отставку, но это повлекло бы за собой публичное изложение причин, что нарушило бы его обещание хранить тайну, данное королю Хусейну во время их встречи в Лондоне.

Король Хусейн, как и Перес, был разочарован тем, что из их совместного плана ничего не вышло. Оглядываясь назад, он склонен считать, что Перес недооценил силу внутренней оппозиции, с которой ему придется столкнуться, и переоценил свои возможности по мобилизации американской поддержки этого плана:

Лондонское соглашение провалилось на двух уровнях. Шимон Перес приехал в качестве министра иностранных дел, и мы достигли соглашения в Лондоне и парафировали его. Он сказал, что вернется и немедленно отправит его Джорджу Шульцу, и в течение сорока восьми часов оно появится в качестве американского дополнения к плану Рейгана. Перес также сказал, что соглашение будет принято Израилем, а я пообещал, что оно будет принято Иорданией. И он уехал. Две недели ничего не происходило. И тогда Шульц направил письмо тогдашнему премьер-министру Израиля Ицхаку Шамиру, в котором сообщил ему, что мы с Пересом достигли такого-то соглашения, и попросил его высказать свое мнение. И, конечно, Шамир занял отрицательную позицию, и все развалилось. Я не могу сказать, что произошло в Израиле, но Перес, насколько я знал, был израильским собеседником. Я с ним разговаривал. Я с ним о чем-то договорился, а он не смог выполнить.

После срыва Лондонского соглашения Шамир попытался организовать встречу с королем Хусейном. Смысл встречи был далеко не ясен, поскольку главной целью короля было возвращение территории, потерянной им в июне 1967 г., в то время как Шамир был убежден, что эта территория принадлежит Израилю. В своем обращении к Центральному комитету Ликуда Шамир обошел это препятствие и подчеркнул, что путь открыт для сотрудничества между Израилем и Иорданией по таким общим вопросам, как водные ресурсы, экология, туризм и т.д. Так или иначе, Шамиру удалось организовать встречу с королем Хусейном, которая состоялась в Англии 18 июля 1987 года.

Премьер-министр Израиля и иорданский монарх дали Джорджу Шульцу довольно разные оценки этой встречи. Доклад Шамира был передан с большим доверием высокопоставленным помощником Даном Меридором. Король был принят в своем загородном доме в Суррее. Он обеспечил Шамиру кошерный обед. Встреча продолжалась пять часов, началась формально,