вошли гости: Иван Панкратьев, Иван Юрьев, Иван Сверчков, Алексей Филатьев, Игнатий Могутов. Вскоре же эта комиссия гостей в Москве стала называться «Корабельной палатой», и, вероятно, в ней можно видеть некоторый прецедент к учреждению в 1699 г. для заведования торгово-промышленными делами посадов Бурмистерской палаты, объединившей в своем ведомстве все посадское население, подобно тому как Корабельная палата также объединяла все посадское население государства, пока только по корабельным делам. И в названии обоих учреждений «палатами» можно также видеть нечто сродное. Заметим еще, что и председателем Корабельной палаты был тот же гость Иван Панкратьев[861], который в 1699 г. будет первым президентом Бурмистерской палаты. Корабельная палата, заседая в Москве, производила сборы на корабельное строение с московского посада, с посадов уездных городов и с черносошных крестьян, нанимала к строению иноземных мастеров и русских работных людей, приобретала и посылала в Воронеж разные корабельные припасы, словом, вела те же операции, какие вело каждое кумпанство. На месте в Воронеже постройкой кораблей гостиного кумпанства заведовали посылавшиеся из Москвы по очереди гости. Первоначально предполагалась смена по трое гостей каждые два месяца; но на практике устанавливались иные смены: и по пяти человек, и по четверо, и даже, кажется, по двое каждые три месяца. Находясь в Воронеже, очередные гости должны были «лес всякий готовить и делать корабли по указыванью мастеров», соответствуя тем уполномоченным дворянам или домовым архиерейским детям боярским, которых посылали в Воронеж светские и духовные кумпанства[862].

Лес дубовый и сосновый на гостиное кораблестроение был отведен в двух разных местах, а именно на строение девяти судов: четырех ших-бомбардиров и пяти «барбарских кораблей» в самых верховьях реки Воронежа в Добренском уезде, «едучи от города Доброго вверх по реке Воронежу по правой стороне», и в соседнем, лежащем выше, Козловском уезде, в Олешенском и в Иловайском станах этого уезда, «едучи от Доброго к городу Козлову, от речки Чернавы вверх по реке Воронежу по левой стороне до речки Иловая». Другой участок на остальные пять барбарских кораблей был отведен по реке Усмани, в округе села Углянска[863]. Как видим, гости должны были построить корабли двух типов: четыре ших-бомбардира и 10 барбарских кораблей. Под первыми разумелись незадолго перед тем появившиеся и принятые на Западе суда размером 80 и 28 футов, вооруженные каждое, кроме пушек, еще двумя мортирами, метавшими бомбы, навесно. Название кораблей «барбарскими» ведет свое происхождение от «варварийских» судов, которые строились в варварийских странах по африканскому побережью: Триполи, Тунисе и Алжире — и которые были излюбленным типом у средиземноморских пиратов[864]. Сообразно двум типам судов и верфи были отведены гостям в двух местах: для бомбардиров — 1000 квадратных сажен на берегу пониже города Воронежа, за слободой Чижовкой, для 10 барбарских кораблей — «в Воронежском уезде на берегу реки Воронежа, против села Ступина мерою вдоль 100 сажень, поперег 20 сажень»[865].

Постройка гостиных кораблей шла также не гладко и наталкивалась на затруднения, подобные тем, какие испытывали, строя корабли, служилые и духовные кумпанства. Возникали нелады с иноземными мастерами. В мае 1698 г. на торгово-промышленных людей было сверх прежних 14 накинуто еще 6 кораблей. Тяжесть корабельной повинности этим значительно увеличивалась, а между тем работавшие в гостином кумпанстве мастера-венецианцы Яков Францев Теодоров — так было переиначено итальянское имя Jacobo Francesco Detodero[866] — с пятью товарищами заявили находившимся в Воронеже гостям Ивану Семенникову и Ивану Исаеву, что они «ехать хотят домой и вновь никаких кораблей делать не хотят». Ни сами они в лес не едут, ни подмастерьев своих не отпускают[867]. Их отказ остановил работу 340 плотников и работников гостиного кумпанства, которые жили без дела в Ступине. Высшее руководство работами в гостином кумпанстве указом из Владимирского судного приказа было поручено голландскому капитану Августу Мееру; но и Меер, приняв от гостя Саввы Малышева этот указ, запросил за свое содействие по 130 рублей в месяц, сказав, что в противном случае кораблей делать не станет, а между тем, как заявляли гости, «таких великих дач одному человеку ни в которых кумпанствах нет». По этим жалобам на иноземцев Владимирский судный приказ 1 июля 1698 г. постановил послать в Воронеж подьячего из приказа, «велеть веницейским мастерам сказать, чтоб они на строение барбарских кораблей леса готовили и те корабли закладывали без мотчанья (промедления)», пригрозив: «…буде… за тою их остановкою те работные люди будут без дела, и те деньги доправлены будут все на них, иноземцах»[868].

Другим затруднением в гостином кумпанстве были трения, которые обнаружились внутри самой администрации кумпанства. Очередные гости, проживавшие в Воронеже, принуждены были жаловаться во Владимирский судный приказ на неисправность своей же братии, на гостей, заседавших в Корабельной палате в Москве. Так, 23 июня 1698 г. гости Иван Антонов и Василий Шапошников писали из Воронежа в приказ, что присланной к ним 4 июня грамотой им велено построенные корабли закончить, поставить на них мачты, оснастить, вооружить и снабдить всякими припасами, а между тем людей, умеющих ставить мачты и оснащать корабли, у них нет, а Корабельная палата таких людей им не присылает. Не присылает им палата также некоторых припасов, какие с них требуются: блоков и юнгферов. Владимирский судный приказ должен был внушать гостям, заседавшим в Корабельной палате, чтобы они «против отписки гостей Ивана Антонова и Василья Шапошникова таких людей, кому корабли оснащивать», а также и всякие требуемые для кораблей припасы на Воронеж посылали «без всякого замедления»[869]. Все подобного рода хлопоты и затруднения, сопряженные с постройкой кораблей, могли, разумеется, вызывать естественное желание, если уже нельзя было совершенно избавиться от этой повинности, то, по крайней мере, отбывать ее в более легкой форме, а эту более легкую форму искать в обращении натуральной повинности в денежную. Первые 14 кораблей гостиным кумпанством были выстроены и, как мы только что видели, летом 1698 г. должны были заканчиваться, оснащиваться и вооружаться. Но от постройки дополнительных шести, накинутых указом 25 мая[870], гости желали освободиться, предлагая взять за них деньгами, как это было обыкновенно и естественно в торгово-промышленном мире, и вели об этой замене летом 1698 г. переговоры с адмиралтейцем. «А и с гостьми у меня волочится договориш-ко», — писал Петру 24 августа Протасьев. Гости предлагали зачесть им в сумму повинности заготовленный для этих кораблей лес и другие товары по их настоящей цене и, сверх того, предлагали уплатить 40 000 рублей деньгами. «Нам убыточно, — рассуждал Протасьев, испрашивая решение царя, — да что же делать? сорок