к себе болезнь и по многим, государь, моим посылкам ко мне не ехал. И я послал к нему с прещением и велел ему к себе быть. И он, приехав ко мне, и сказал, государь, что ничего делать не будет, для того бутто, государь, чести достойно здесь над ним никто не ведет, и бутто над ним все, что ни есть на Воронеже, иноземцы и русские люди смеютца и его всем ругают. И все, государь, передо мною такую сумазбродную говорил, что слушать невозможно, и целым разумом так простому мужику бредить не достоит». Протасьев, «видя его во всем непотребна», приказал делать вместо него казенные корабли итальянцу капитану Александру Малине и шесть кораблей заложил 14 августа; «буду сам у них надсматривать неотступно, дондеже милосердием Божиим управиться к совершенству возмогут». Других шести кораблей он не закладывает, ожидая посланного от царя английского мастера, который за болезнью остался в Москве; как только приедет, эти шесть кораблей будут заложены и с поспешением будут строиться, 4 мастенлихтера и 2 брандера заложили; будут заложены и буксирные суда, не хватает сразу лесных припасов, заготовленных только на первоначальные 6 кораблей и 40 бригантинов. Припасов оказалось недостаточно потому, что большая половина работных людей бывает в бегах. Коснувшись этого жгучего вопроса — бегства работных людей с казенного кораблестроения, — Протасьев долго на нем останавливается и предлагает царю новую изобретенную им меру против побегов: ввести помесячную работу, чтобы работных людей более месяца на работе не держать, меняя их помесячно, «и оттого, — рассуждает адмиралтеец, — в деле великая споризна будет и им льготнее, и бегать, мню, что не станут. А то истинно часто бывает, что все уйдут и работу остановят, покамест опять из городов вышлют, а у меня все дело стоит; и наказанье чиним за побег довольное, однакож, от того не престанут»[887]. Мы уже видели выше, что этот проект урегулирования работы не прошел, а было повышено наказание за побеги.

Недостаток работных людей, пишет далее адмиралтеец, может остановить и другие два порученных ему дела: привод азовских судов в Воронеж и постройку буксирующих судов. «Через мель провожать все тяжелые суда обещает мне новоприезжий капитан Александр Малина построить такие суда, что можно через самую мелкую воду проваживать самые тяжелые суда, и я ему делать велю, только без работных людей за лесами, премилостивый государь, станет»[888].

Так двигалось воронежское кораблестроение и шли дела, с ним связанные, за 1697 и 1698 гг. Что же нашел Петр, приехав в Воронеж осенью 1698 г.? Участки лесного пространства по реке Воронежу и его притокам, отведенные для казенного кораблестроения для светских и духовных кумпанств, должны были быть полны оживления. В эти ранее пустынные и молчаливые леса устремились со всех концов Русского государства сотни работных людей, снаряженных кумпанствами и собранных адмиралтейством; здесь зазвучали топоры и пилы, расчищались дороги к пристаням, к которым затем тянулись обозы с изготовленными лесными грузами. В результате таких лесных работ оказались участки, где дубовые и сосновые леса местами или сплошь были «высечены на корабельное строение и на смоляную гонку, и на уголье, и на драницы», как описаны были такие участки при осмотре их в 1700 г.[889] Самый город Воронеж в 1697–1698 гг. должен был стать многолюдным и шумным центром, стянувшим к себе многое множество всякого ремесленного люда, иностранных мастеров и русских работников; здесь был большой съезд уполномоченных от кумпанств. Сверху по реке подплывали будары с лесными материалами, которые разгружались на отведенных для кумпанств местах по берегу реки Воронежа, где затем закладывались и строились корабли. К осени 1698 г. в Воронеже, на левом, луговом, берегу реки было построено здание адмиралтейства с хоромами для государя[890], с амбарами и магазинами для склада оружия и корабельных припасов. Здесь потом и поставлены были 300 привезенных из Швеции пушек.

На реке стояли спущенные уже на воду баркалоны: баркалон кумпанства казанского митрополита «Колокол» и баркалон кумпанства князя М. А. Черкасского[891]. Другие баркалоны, заложенные в 1697 и 1698 гг., строились или отделывались на верфях, именно: «Лилия» — кумпанства вологодского архиепископа, «Барабан» — боярина Б. П. Шереметева, «Три рюмки» — боярина Т. Н. Стрешнева, «Стул» — князя П. И. Хованского, «Весы» — кравчего В. Ф. Салтыкова, далее «Сила», «Отворенные врата», «Цвет войны» — кумпанства князя М. Я. Черкасского, князя П. И. Прозоровского и князя И. Б. Троекурова, и еще пять баркалонов, названий которых не сохранилось. Все перечисленные суда были спущены на воду позже в мае 1699 г. Надо полагать, что во время пребывания Петра в Воронеже наиболее близки к окончательной отделке были баркалоны «Сила», «Отворенные врата», «Цвет войны», потому что они участвовали в морском походе воронежского флота к городу Керчи весной 1699 г. В таком же положении, т. е. в отделке, близкой к окончанию, должны были быть еще три баркалона, строившиеся на реке Хопре, под названиями «Безбоязнь», «Благое начало» и «Соединение», принадлежавшие кумпанствам князя Б. А. Голицына, князя Ф. Ю. Ромодановского и стольника Ивана Большого Дашкова, также участвовавшие в Керченском походе. Находились в постройке баркалоны второй очереди, сооружаемые каждый двумя кумпанствами, именно: в Воронеже — «Лев» и «Единорог», в селе Чижовке — «Виноградная ветвь» и «Мяч» и на Чертовицкой пристани — «Геркулес». На верфях села Ступина строились заложенные в 1697 г. 10 барбарских кораблей[892] гостиного кумпанства.

Из бомбардирских кораблей, заложенных в 1697 г., три сооружаемые Троице-Сергиевым монастырем: «Бомба», «Агнец» и «Страх» — строились в самом Воронеже, а другие четыре, принадлежавшие гостиному кумпанству: «Гром», «Молния», «Громова стрела» и «Миротворец», строились в селе Чижовке. Шли работы в Воронеже над заложенными в 1697 г. галерами, из названий которых сохранилось четыре, указывающие на ожидавшуюся от судов этого типа легкость и быстроту хода: «Периная тягота» (т. е. тяжесть пера), «Заячий бег», «Золотой орел», «Ветер». Из них первая была окончена в мае 1699 г., во время Керченского похода. На казенной адмиралтейской верфи в Воронеже строились корабли: «Разженое железо», «Святой Георгий», «Аист», «Воронеж», «Самсон», «Дельфин», «Винкельгак», заложенные в 1697 г. Но очевидно, работы на них подвигались медленнее, чем на других судах: они были спущены на воду только уже в 1700-х годах. Приведенный, неполный конечно, перечень показывает, что Петру было чтo посмотреть и над чем поработать в Воронеже[893].

XXVII. Петр в Воронеже. Состояние воронежского флота

Выехав из Москвы в воскресенье 23 октября к вечеру, Петр более недели провел в дороге из-за непогоды и распутицы и приехал в Воронеж только 31 октября. «Мы в семъ пути, — писал он к Виниусу 3 ноября, — несказанную нужу принели отъ непогодья; аднако,