Оппоненты в раздумье переглянулись. Убивать не спешат, уже хорошо. В усилении Вуагобу они не заинтересованы, в последнее время тот не раз мешал им.

– Я обещаю миру Сонхи, что не застряну там и вернусь оттуда в нормальном состоянии. И сделаю то, что решил, насколько это возможно.

– Сколько времени это займет?

– Не больше трех часов. Мне понадобится твоя помощь.

– Даже так? – Эдмар снова недобро сощурился.

– Я пойду в бестелесном виде. Ты засечешь время и через три часа позовешь меня по имени. Это нужно, чтобы меня из этой трясины не вышвырнуло неизвестно куда.

– Прекрасно…

– Важный момент: ты должен будешь назвать меня настоящим именем. Ты ведь знаешь имя, которое было дано мне при рождении в этой жизни? Я знаю, что ты знаешь, но сказать не хочешь. Да я все равно забуду.

Тейзург молча смотрел на него.

Остальные тоже смотрели в их сторону, хотя не могли разобрать ни слова из их разговора. Сидевшие в ряд у стены Флаченда, Куду и Монфу выглядели напуганными. Лорма сникла, на ее пепельно-бледном лице застыло обреченное выражение: пользоваться помощью Вуагобу – это одно, а навеки утонуть в его слякотном чреве – совсем другое. Глаза амулетчицы затенены полями шляпы, поза заученно расслабленная, пальцы сцеплены в замок.

– Насколько велика вероятность, что твоя диверсия закончится благополучно? – спросил наконец Эдмар. – Только честно!

– Восемь из десяти. Главное, через три часа позови меня по имени.

– И самый интересный вопрос: как ты собираешься попасть внутрь этой клоаки? Там ждут с распростертыми объятиями Лорму, а не тебя.

– Дайте пить, – попросил Хантре.

У него уже горло пересохло с ними спорить.

Тейзург поднес к его губам флягу, он сделал несколько глотков и продолжил:

– Откроете Врата. Лорма пусть находится напротив Врат, чтобы он почуял ее и решил, что мы готовы ее отдать.

– Думаешь, у него есть пасть, которую он раззявит пошире в ожидании угощения? – ухмыльнулась Харменгера. – У этой твари ни головы, ни пасти. Подобных себе Вуагобу втягивает в свое нутро прямо сквозь шкуру, я несколько раз это видела. Любопытно, что они при этом испытывают... Для тех, кого там ждут, его шкура проницаема, для тебя – нет.

– Значит, надо его ранить.

– Каким образом?

– Его шкуру можно прожечь.

– Предлагаешь мне сбегать за пламенем Анхады?

– Есть и другое пламя, которое годится против Вуагобу.

– Твой меч, которым ты прикончил Тугорру и заодно испакостил плато Тугоррат? Вопрос, сможешь ли ты воспользоваться им после того, как принес мне жертву? – она снова ухмыльнулась, снисходительно и с оттенком торжества.

– Наверное, не смогу. Не знаю. Я все равно почти ничего об этом не помню. Я имею в виду другое, – он перевел взгляд на Эдмара. – Помнишь, ты рассказывал, каким образом я решил проблему с порождением Лормы? Ты говорил, я тогда принял огненный облик. Думаю, в таком виде я его шкуру кулаком пробью, этого хватит.

– Но ты сейчас не Страж Мира. Хотя, с другой стороны, Мир признал тебя запасным Стражем…

– Я попробую. Если есть те, кого можно оттуда вытащить – пусть получится.

Для Хенги их голоса звучали, как тарабарщина на незнакомом языке: заклинание от подслушивания. Главное, что в конце концов они до чего-то договорились.

– Задержимся здесь еще на три часа, – обратился к ней Тейзург. – А потом, я надеюсь, отправимся в Лярану.

Он пообещал, что отдаст ей амулеты в Ляране. И там она сможет принять ванну. Опасаться нечего, ведь она теперь не агент овдейской разведки, а служительница Зерл. Хотелось бы посмотреть на его город в пустыне, вдобавок ванна – от такого предложения трудно отказаться. Как она вернется обратно? Для этого достаточно будет уснуть. С «Разрушителем сна» она сможет бодрствовать до двух с половиной суток, этого времени на все должно хватить.

– Прошу вас, наденьте, – он вручил ей извлеченные из кладовки очки с темными стеклами.

– Это ведь не артефакт?

– Нет. Но если вы хотите увидеть то, что сейчас произойдет, и сохранить зрение, рекомендую воспользоваться.

Такие же очки получили Харменгера и Флаченда.

– А ему? – тихонько спросила амулетчица, кивнув на Хантре.

– А он в этом не нуждается.

Намек на кривую улыбку, и как будто мелькнуло в этой улыбке что-то напряженное, вымученное. Но в следующий момент Тейзург тоже надел очки, и его лицо стало непроницаемым. Разве что чересчур бледен, а на скулах и на лбу пятнышки краски – словно у актера, который наспех смывал грим после спектакля.

Мир погрузился в густой сумрак, даже яркое тропическое небо стало похоже на грязновато-серый полог. Солнце сияло тусклым пятном. Эти стекла скрадывали и цвет, и свет куда сильнее, чем любые другие темные очки, которые ей доводилось носить раньше.

– Ни в коем случае не снимайте, – предупредил Тейзург. – Будет жаль, если синее пламя выжжет вам сетчатку.

Флаченда испуганно ойкнула. Монфу и Куду, сидевшие по обе стороны от нее, закрыли лица ладонями. Лорма подняла голову, как будто в недоумении, однако при этом на всякий случай зажмурилась.

Синее пламя? Откуда оно здесь возьмется? Амулетчица чуть не задала этот вопрос вслух, но сдержалась.

– Помогите встать, – потребовал Хантре.

Тейзург и демоница подхватили его с двух сторон и поставили на ноги.

– Не упадешь? – с сомнением осведомилась Харменгера.

– После преображения – не упаду. Врата откройте рядом со мной, сбоку, чтобы он меня раньше времени не заметил. Если поймет и свалит, потом искать его…

– Если он свалит, мы возблагодарим Двуликую и без помех отправимся в Лярану, –  нарочито ласковым голосом возразил Тейзург.

А его союзница фыркнула:

– Чтобы понять, что ты собираешься выкинуть, надо быть таким же психом, как ты. Тебя во всем Сонхи только двое поймут, да и те вряд ли.

– Отойдите на десять шагов. Если почувствуете жар – отступите подальше и не приближайтесь, пока я не вернусь в человеческий облик.

Маг и демоница отступили, Хенга последовала их примеру.

– Теперь открывайте.

Слева от Хантре возникла туманная арка в полтора человеческих роста, снизу доверху заполненная чем-то шевелящимся. Похоже на сплошной клубок червей толщиной с бревно. Волной накатила вонь: помойка, отхожее место, гниющие отбросы – все это вместе и в придачу что-то еще, намного хуже. Здесь