по обычаю, все должны так жить… Но здесь она ужаснулась и поняла, что так нельзя.

– Тебе незачем здесь оставаться. Дай мне руку. И его за руку возьми. Теперь мою руку отпусти, а вы друг друга не отпускайте, что бы вокруг ни происходило. Идем.

Любитель китонских грибочков, превративший жизнь своих близких в беспросветный кошмар. Мало того, что он тащил из дома все, что не приколочено, чтобы купить очередную порции сушеной дряни, так еще и приспособился тянуть чужую жизненную силу – под конец подсел на это еще основательней, чем на грибочки. Только здесь опомнился и раскаялся. Думал о тех, кому навредил при жизни, жалел о том, что не переиграть.

– Идем дальше. Главное, не расцепляйте руки. Выйти наружу вы сможете только все вместе.

Время здесь течет не так, как в мире живых. Сколько заблудшего народу получится собрать, пока там пройдет три часа?

Хенга сохраняла спокойствие. Кто-то ведь должен сохранять спокойствие, и кроме нее некому.

Тейзург то и дело проверял пульс Хантре, а на песочные часы смотрел так, словно его подмывало расплющить всмятку бронзовый корпус. Должно быть, ему казалось, что песчинки сыплются из верхнего сосуда в нижний чересчур медленно. Злое лицо, сощуренные глаза. Порой он пытался ухмыльнуться – это было похоже на оскал спятившего уличного бандита, от которого впору бежать со всех ног. Монфу, Куду и Флаченда, так и сидевшие в ряд у стены, выглядели совсем запуганными, шевельнуться лишний раз боялись. Лорма оперлась рукой о плиты, опустила голову, чтобы волосы прикрывали лицо, застыла в неудобной позе. Харменгера то бросала косые взгляды на Тейзурга, то снова поворачивалась к арке, за которой корчился в конвульсиях Вуагобу. Ее длинный суставчатый хвост агрессивно метался туда-сюда: она здесь не просто зритель, а заинтересованная сторона, изрядно недовольная развитием событий.

Амулетчица сидела около зонтика, защищавшего Хантре от солнца. Руки сложила на коленях, весь свой арсенал держала в готовности: почем знать, что в следующий момент понадобится.

– Ну-ка, пустите меня!

Кто-то бесцеремонно отпихнул ее. В тот же миг Тейзург вскинул голову, а Харменгера молниеносно развернулась, щелкнув хвостом-бичом.

Зонтик откатился в сторону.

– Зин… – вырвалось у амулетчицы при виде серо-зеленого одеяния.

Осеклась на полуслове. Вовсе это не Зинта: у той светлые волосы до плеч, обычно собранные в хвостик, а у этой длинная толстая коса цвета корицы. Но что-то общее есть. Откуда здесь взялась лекарка под дланью Тавше, можно не гадать: поймала «зов боли» и примчалась издалека, используя «летящий шаг».

Лекарка положила голову Хантре к себе на колени, с двух сторон прижала к его вискам кончики пальцев.

Почему она не призывает силу Тавше? Да у нее и священного кинжала на поясе нет… Тогда получается, она не из тех, кто под дланью?

Тейзурга ее появление как будто обрадовало и успокоило. Не поднимаясь, он отвесил почтительный поклон – буквально сложился вдвое, коснувшись лбом плиты.

А демоница надменно фыркнула:

– Надо же, кто пришел… – и отвернулась к Вратам Хиалы.

Лекарка не обращала на них внимания, ее молодое лицо выглядело сосредоточенным. Вливает силу, догадалась Хенга. Как она это делает, если не взывала к Милосердной? Она ведь не волшебница, амулеты сообщили бы.

Сложив вместе все составляющие головоломки – ее действия, реакция Тейзурга, реакция Харменгеры – девушка поняла, что это за лекарка, и тоже поклонилась.

Начал сомневаться, что его хватит на три часа – или сколько там еще осталось? В своем чувстве времени он сейчас тоже не был уверен: как будто время стало рваное, пульсирующее – то есть, то нет.

Он переоценил свои возможности. Продержаться бы еще чуть-чуть, найти хотя бы четверых-пятерых, и всех, кого нашел, отсюда вытащить. Коридор извивался, перекручивался, возникающие на слякотных стенах рожи неодобрительно гримасничали и бормотали угрозы, мутное желе колыхалось, изображая шторм в аквариуме.

Больше всего Хантре опасался потерять контроль, потерять сознание: тогда его мигом отсюда вышвырнет, и никакой гарантии, что тех, кого он собрал, вышвырнет вместе с ним.

А потом он почувствовал прилив силы: кто-то сумел дотянуться до него извне. Точно не Эдмар, у бывшего демона сила другая.

Сейчас надо не ломать голову, кто это, а воспользоваться неожиданной помощью и довести дело до конца.

Тейзург уже дважды переворачивал песочные часы. У Хантре выровнялось дыхание – как будто спит, порезы и ссадины полностью затянулись. Его голова так и лежала на коленях у лекарки, та не отнимала пальцы от его висков. Все помалкивали. Но когда откуда ни возьмись появилось двое демонов устрашающего вида – не из Врат Хиалы, за которыми содрогался Вуагобу, похожий на омерзительный клубок червей – амулетчица едва удержалась от возгласа. Все-таки удержалась, сказалась выучка овдейской службистки.

– Какие у нас гости! – ощерилась Харменгера. – Раз уж пожаловали, вы теперь и держите привязку к этой помойке, а я отдохну.

Новоприбывшие вроде бы не возражали. Заняли позиции по обе стороны от арки.

У того, что встал справа, голова напоминала то ли молот, то ли носорожью башку с зубастым ртом до ушей. На нем был подметающий пол халат с длинными широкими рукавами, по его складчатой коже и по халату неспешно ползали цветные пятна.

Та, что слева – Хенге показалось, что это «она» – одежды не носила, да и зачем, если все ее тело укрыто плотно прилегающими буро-зелеными листьями. Шея затянута лиственным воротником, на голове венец из листвы. Черты белого с прозеленью лица изящны, словно выточены скульптором. Ее руки вместо кистей оканчивались цветочными бутонами величиной с кулак.

– Меня разбирает любопытство, почему то, что затеял он, ни разу на моей памяти не сделали вы с твоим беспристрастным братцем? – задумчиво и в то же время с ядом в голосе процедила Харменгера, прогулявшись туда-сюда по террасе и остановившись над группой вокруг Хантре. – У вас силенок побольше, чем у него. И вы тоже заинтересованы в результате, иначе Акетис не прислал бы сюда своих прихвостней. Что же вам помешало?

Лекарка проигнорировала вопрос. Амулетчица решила, что она не ответит, но та через некоторое время сухо промолвила:

– Мы не получали такого распоряжения.

– Прелестно… А сами не додумались?

– Мы действуем в рамках необходимого и дозволенного.

– Используя силу из своего Источника, вы могли бы порвать Вуагобу в клочья. Это вам не дозволено?

– Это вмешательство в человеческие дела, – отчеканила лекарка. – Пусть и загробные, но все равно человеческие. Такие, как он, могут вмешиваться, потому