что, что незаконно? — ухмыляется он. — «Взял силком да стал милком», ты лучше русский знаешь, так говорится? Так, Сигню? Стал «милком»? Может, расскажем Сигурду как…

Одним взглядом она заткнула ему рот. Как она прибрала его, управляет, вертит даже им, Ньордом! как хочет. Чуть смутившись под её взглядом, Ньорд продолжает, однако:

— Мы с Сигню решили оставить тебе Брандстан, полагая, что ты сумеешь теперь найти общий язык с Рангхильдой. Так что снимайся и ступай в свою вековую вотчину. Тебе незачем больше стоять здесь. Лучшая битва та, что не была начата.

— Я так не считаю. Может быть, ты страхом привёл сюда Сигню, чтобы я поверил, что она выбрала теперь тебя, чтобы ты был законным конунгом Свеи. Дроттнинг Свеи пока не сказала ни слова.

Ньорд усмехается самодовольно:

— Дроттнинг Свеи Свана Сигню сама предложила мне выказать уважение и объявить вначале тебе в лицо о нашем с ней решении. А после уже выступить с этим объявлением перед войском и перед всей Свеей. Цени моё уважение к тебе, Сигурд Виннарен.

Он доволен, он уже видит себя на троне Свеи, вот только столицу ты сжёг, как и большую часть городов, где на трон сядешь, в своём захудалом Асбине?..

Он смотрит на Сигню:

— Так, Сигню? Скажи твоему брату, чтобы он не думал, что я насильно держу тебя при себе. Скажи ему, чтобы уходил.

И когда она поднимает глаза на меня, он тоже смотрит мне в лицо, желая, очевидно, насладиться тем, какое впечатление слова Сигню произведут на меня.

Сигню смотрит громадными зрачками и вдруг, размахнувшись, хватает одну из ламп со стола и с ужасным, оглушительно громким криком:

— Жги-и! — бьёт Ньорда по голове этой лампой.

Я был готов. Одним махом я сбросил лампы со стола в стены палатки, ногой опрокинул треногу с жаровней, рассыпая горящие угли, я видел, как с рёвом падает Ньорд, закрыв горящую голову руками. И всё это в долю мига…

Я схватил Сигню за руку и мы выскочили из палатки. Исольф уже оглушил алая Ньорда, услыхав крик Сигню, и теперь, развернувшись к нам, бросил меч мне в руку, я уже вскочил в седло. И Сигню в седле, мотнула косы за плечи:

— Мне что, меча не дадите?!

Исольф улыбнулся, сверкая, и швырнул ей меч Ньорда, справедливо — она победила Особара.

А наша конная рать уже летит, нагоняя нас.

— Всё понял, мой конунг! Мой Сигурд Виннарен! Всё понял! — воскликнула Сигню, счастливо улыбаясь мне.

Совсем другая — где чёрный взгляд, где мертвенная бледность и пугающий румянец? Взгляд вспыхнул огнём и любовью.

И восторгом победы:

— Только ты один и мог всё понять! Только ты! — сказала она и подняв меч, она плашмя хлестнула им коня: — Вперёд!

Мы рванули на врагов, и видим далеко впереди Ньорда, который каким-то невероятным образом выбрался из объятой пламенем палатки, без плаща и шапки, нёсся во весь опор, прижимаясь к холке лошади, к своему лагерю. Особар, что сказать…

Мы летим к их лагерю, мы побеждаем быстро, разметав, разогнав не ожидавших нападения воинов Ньорда. Сигню, в отличие от меня и остальных воинов, без брони, да и не воин она, но сражается с бесстрашием и доблестью. Что придаёт ей сил, если не ненависть? Что, если не праведный гнев и злость? Я не знаю, что такое быть женщиной и не знаю, что такое насилие, но сейчас я воочию вижу, что пережила её душа, если в ней, которая в два раза меньше и слабее любого моего воина, родилась такая сила, что сделала её берсерком. И я вижу, кого она ищет и не находит, она ищет Ньорда, но его нет.

Скоро битва окончена. Ещё солнце не село, а мы уже спешились, обходим то, что было лагерем наших врагов.

И я увидел как Сигню, взяв факел, подожгла большой шатёр в центре лагеря, очевидно, шатёр Ньорда.

Я подошёл к ней. Отблески пламени на её лице, в глазах опять та же чернота. Я протянул руку, чтобы обнять её за плечи, но она вздрогнула от моего прикосновения, однако, оглянулась и, узнав меня, улыбнулась, но бледнея и… Боги, Сигню, что с тобой?!

Я едва успел поймать её, чтобы не упала.

— Сигню! — закричал я, испуганный обмороком.

— Она ранена, Сигурд… — тихо и испуганно проговорил Гуннар, показывая глазами на её спину, и я почувствовал, что моя рука, которой я обнимаю её, намокла… от крови… Боги, вы теперь допустите ещё и это?!

Глава 8. Бландат блад

Я бросил своих воинов. Я знал, что в этой битве не победить. Если бы мы заранее вышли в поле, и то наши шансы были невелики. Сигурдовы воины сильны не количеством, они сильны совей правдой, тем во что верят, а за эти годы, что строилась Сигурдова Свея они все, все его бондеры, все воины, стали какодин сильный его кулак.

Поэтому в таком бою, где моих ратников застали буквально без штанов, вокруг котлов с кашей шансов не было вовсе. И я рад, что большая их часть хотя бы сбежала и спаслась вместе со мной.

Но ничего, Сигурд.

Но особенно ты, ты, Сигню! Свана Сигню, что так легко обвела меня вокруг пальца! Мои полки из Асбина, подпитанные урманами, близки, я достану вас!

Оглушённый и обожжённый горящим маслом из лампы, я готов был ревёть диким зверем от злобы и ненависти. Я остановил коня только доскакав до какого-то села, со мной несколько десятков моих воинов, к ночи набралось несколько сотен, все, кто сумел сбежать от Сигурда. Мы пробыли в деревне несколько дней, приходя в себя, набираясь сил и поджидая полки моего старшего сына Магнуса.

Уходя, мы убили всех немногочисленных мужчин, почти все ушли к Сигурду в рать, изнасиловали всех женщин и сожгли деревню дотла. И дальше я приказал до основания разорять все селения, куда мы будем приходить. Если Свея не отдаётся мне по доброй воле, я ничего не оставлю от твоей Свеи, Сигурд. От твоей Свеи, Сигню, проклятая сука! У вас будет гореть под ногами земля и вам не останется ничего, как самим сгореть в этом огне или уйти с этих земель навсегда. Потому что я буду идти за вами, пока не доберусь до тебя, Сигню!!! И ты, Сигурд, счастливчик, ради которого она разбила моё войско, увидишь как я распну её, если ты ещё мало страдал, осознавая, какими полными глотками я пил из твоего источника, как