Одна из девушек в плотно облегающих джинсах и майке с коротким рукавом пыталась влезть на стол, но молодой, с лысоватой головой и в очках верзила легким движением руки пару раз пресек ее попытки. Но Ник Рябцев, низкий, полненький, в очках с золотой оправой и белесыми бровями человек неопределенного возраста, подтолкнул девушку, и она очутилась на столе.

– Мэри хочет соло на сардина! – выкрикнул он и вдруг обхватил девушку за ноги, снял ее со стола и понес на кухню.

Серж в компании был как бы лишний, тринадцатый, девушки для него нет, но он так вписался в эту компанию, что потребность в нем ощущали все. С бутылкой «Посольской» и стаканом он направился в кухню, где Ник обнимался с Мэри, расстегнув на ней до брюк кофточку.

– Ник, давай хряпнем! – изображая из себя пьяного, предложил он, и, не дожидаясь ответа, наполнил стакан и протянул его Нику. – Мэри, выпьешь с нами?

– Сержик, сладкий мой! – попыталась поцеловать его девушка, но Серж уклонился от ее проявлений любви.

– На, глотни пару раз! – великодушно приложил к ее губам стакан толстяк. Мэри отпила, водка полилась по ее подбородку. Ник, противно прихлебывая из стакана, выпил спиртное, подержал надо ртом опрокинутый стакан, собирая на язык оставшиеся капли, и сказал:

– Хороша чертовка! – непонятно о ком заключил он. То ли о водке, то ли о Мэри. – Серж, ты мировой парень! Такой люксер шнапс принес! Где ты его достал?

– Тебе важно, где достал? Или сам шнапс?

– Ты мне нравишься! У тебя всегда ясная голова! Тебя будто и не берет шнапс! Я замечаю, ты крепкий на хмель!

«Это плохо, что ты замечаешь, – подумал Серж. – Надо подстраиваться. Этот Ник пьяный, пьяный, а все видит…»

– С твоей головой надо в наш институт. Кандидатскую сварганишь. Это я тебе говорю! Могу взять в группу, ты мне нравишься. Я приглядываюсь к тебе, ты свой в доску! – он пьяно поцеловал Сержа, оставляя слюни на его щеке.

Мэри поплелась из кухни, напевая и в такт помахивая стаканом.

– Я в технике ни бум-бум! – возразил Серж. – А у вас там космос, математика, физика. Полно, да? Полная темень!

– Ничего ты не смыслишь в современной супертехнике. Думаешь, мы как старый пень Лобачевский, карандашиком на листочках? Открытия на салфетках и манжетках? Бред! Собачья чушь! Электронный мозг делает всю работу. Ты только ему идею задай. Чик-чик-чик – несколько секунд, и ясно, что твоя идея – пшик! Ты ему новую…

– Из вашего «чик-чик» рубашку не сошьешь, икру не сделаешь, джин не сваришь, – махнул рукой Серж. – Ни результата не увидишь, ни бабки не сколотишь. А я люблю видеть свою работу. Летают они там в космосе, а ты даже не знаешь, что ты там считал на своей супертехнике. А получаешь ты столько, сколько дворник в двух домах или няня в приличной больнице. У тебя есть деньги на машину? На дачу?

– Тут ты наступил на больное место, – насупился Ник. – Хочу машину, аж пищит, хочу! Еще надо четыре тысячи.

– Поможем! – притворяясь пьяным, обнял Серж Рябцева. – Друзьям надо помогать. Мы не поможем – никто нам не поможет. Четыре рубля – ерунда. Считай, они у тебя есть! Потом отдашь! Давай по двадцать капель. – Серж полез в шкаф, достал две чайные чашки, и они снова выпили. Ник захмелел, что стало видно и со стороны.

– Спасибо, Серж! – растрогался он. – Я отдам, у меня светит. Ты думаешь, я винтик какой? Изгиб луча лазера – слыхал? – торжествующе понизив голос, доверительно сказал Ник.

– Если секрет, то не надо, – слабо запротестовал Серж. – Ты же не можешь об этом рассказывать, ты, наверно, подписался. Ты теперь раб подписи, и никто тебя не оценит. А мысль твоя, наверное, интересная. Я что-то слышал.

– Ничего ты не слышал! Но я тебе скажу. Ты свой парень в доску. Меня на днях САМ слушал, – указал пальцем наверх Рябцев. – Он же в науке импо, а шеф над наукой. У нас так! Я, Ник Рябцев, изогнул луч лазера, а не этот импо профессор! Обидно, у меня открытие, на машину денег не могу заработать, а он – пустое место, но шеф. Ты знаешь, что такое изогнутый луч? Любую ракету, любой самолет он сам встретит, потому что луч способен изгибаться и отклоняться. Как раньше были акустические торпеды, они шли на звук подводной лодки и находили цель, так и луч, он будет отклоняться на тепловое излучение, пока не вонзится в источник теплового излучения. Вот что такое изогнутый луч!

– Хвалишься, Ник! Это шнапс согнул луч лазера, – засмеялся Серж и, притворяясь пьяным, похлопал Рябцева по плечу.

Ник оттолкнул руку Сержа и посмотрел пристально ему в лицо, махнув рукой, произнёс:

– Ладно! – он подошел к двери.

– Эй, Ром, пойди сюда! – крикнул он.

Покачиваясь, в кухню вошел Вязников.

– Ром, скажи ему, я был там наверху и докладывал про луч?

– Он был, точно! – пьяно подтвердил Вязников, тряхнув длинными волосами. – Его водили, он у нас голова. С докторской тянет.

– Ничего не тяну. Шеф на хвост наступает, чтобы я не рванулся вперед, намекает на соавторство и твердит: «Редактура, редактура!» – презрительно, очевидно копируя шефа, проворчал Ник. – В нашем деле не редактура, а мысль, идея главное! Надо хвататься – это перспектива!

– А что это даст лично мне? – Серж пьяно уставился на Ника. – Твой кривой лазер мяса дает? Выпить даст? А миллионы – фу! В пустое место! А мы жрать должны!

В коридоре раздался пронзительный женский визг. Серж и Ник выглянули за дверь. Там их встретил пьяных смех Мэри.

– Расшевелила! – торжествующе крикнула она и захохотала. Внезапно прервав смех, она вновь завизжала.

– Дура-кобыла! – заметил Вязников и пошел прочь…

…Самарин вошел в кабинет Лазарева. Хозяин читал бумаги и делал пометки карандашом. Самарину не терпелось, и он прервал начальника.

– Товарищ полковник, проверкой установлена любопытная деталь, – начал он свое сообщение. – Серж из дома обзванивал своих знакомых. Разговоры самые обычные, как мне кажется, но это мы еще проанализируем. Важно не это. Среди тех, кому звонил Серж, есть некто Альпер, эксперт по произведениям искусства. Широкие контакты с художниками, скульпторами, писателями, поэтами, прямо-таки широчайшие связи. Кроме того, различные деловые встречи с иностранцами, переписка с музеями, с владельцами частных коллекций и консультации по присланным фотографиям произведений искусств. Уголовный розыск передал нам материалы на Альпера по его контакту с неким Рубертом, любителем лошадок и острых ощущений. На таможне у него изъяли рукопись антисоветского содержания. Один писатель не смог издать здесь, решил… Но Руберт утверждает, что нашел ее в номере