Хотя с Финьо тоже сталось бы поколотить меня за Дориат, - перебил Майтимо. – Возьму их с собой в другой раз. Или тебя, Глорфиндел, захвачу к себе в измерение. Что скажешь? Хей, ты чего молчишь?

Он обернулся к легендарному герою и обнаружил, что тот сладко спит, обняв пустую кружку.

- Интересненько это получилось! – высказался Тенька. – То ли благословение валар не выдержало такого количества кофе, то ли организм адаптировался…

- Надеюсь, он не проспит столько же, сколько бодрствовал, - Майтимо осторожно вынул из пальцев товарища кружку и положил ему под голову капюшон плаща.

- Разбудим! – залихватски пообещал Тенька.

Он отрывал кусочки от сдобной булочки и бросал в раскрытую горловину своего мешка, надеясь выманить разумную жизнь.

А разумная жизнь благосклонно урчала и понемногу высовывала наружу мохнатые сиреневые щупальца с маленькими зубками на концах.

Автор торжественно клянется, что это была самая последняя часть! И если он посмеет нарушить эту клятву, то пусть его персонажей постигнут самые захватывающие на свете приключения!

...Ну, вы поняли, что было дальше.

О вражеском лиходействе и превратностях судьбы (часть 1)

Над северо-восточной частью Белерианда моросил легкий грибной дождик. То и дело сквозь редкие тучи колоннами выскальзывали солнечные лучи, и тогда на горизонте, над горами и темным лесом виднелись в подрагивающем мареве нежные семицветные радуги.

На дороге, ведущей к крепости Химринг, которая давно разрослась за пределы своих стен, показался одинокий всадник. Встречный ветер сорвал с его головы капюшон, и капли дождя щедро сыпались на густую рыжую шевелюру, а лучи солнца золотили ее. Всадник путешествовал налегке: плащ, меч, а в седельных сумках лишь немного провизии, сменная одежда, тугой свиток карт да мешочек кофе.

Чем выше конь взбирался на холм, где стояла крепость, тем чаще на дороге попадались местные жители. Увидев, кто едет, они приветственно махали руками и выкрикивали что-то радостное. Всадник не спешил. Изредка он останавливался, чтобы переброситься с жителями Химринга парой слов, а потому весть о нем летела далеко впереди.

У цитадели всадник спешился и едва оглянулся в сторону конюшни, как двери распахнулись, и ему навстречу вышел стройный темноволосый эльф в короткой накидке.

- Добро пожаловать, лорд Нельяфинвэ! Доверите мне, как прежде, вашего коня?

- Ненве? – радостно изумился Майтимо. – Откуда? Ты ведь занялся кораблестроением у тэлери.

Бывший оруженосец с улыбкой развел руками.

- Так и вы, помнится, сменили Химринг на Валинор и во всеуслышание клялись, что ноги вашей в Белерианде не будет.

- Мало ли, в чем я клялся, - проворчал Майтимо, передавая поводья. – С нашим семейным проклятием у меня не было шансов сдержать слово. А вот от тебя - не ожидал.

Он полной грудью вдохнул влажный воздух, едва-едва пахнущий близостью гор.

- До чего все изменилось! Расскажешь, как тут живут нынче?

- Я сам приехал неделю назад, - рассмеялся Ненве. – Соскучился по местам нашей боевой славы и захотел вернуться. Вы тоже?

- Почти, - не стал кривить душой Майтимо. – Когда в иных мирах один мой… хороший знакомый спросил, как там поживает наша крепость, я не смог ему признаться, что покинуть Химринг меня заставили не бесчисленные вражьи орды, а всего-навсего перспектива мирной жизни в Валиноре. Ну а последней каплей стало то, что по возвращении Тенька в красках растрепал моему отцу, какой из меня может получиться гениальный колдун. Отца, разумеется, заело, что не он выявил во мне сей глубоко спящий талант, и последние четыре месяца я прятался от него по всем валинорским знакомым. Заодно освежил в памяти навыки полевой разведки.

- Неужели лорд Феанаро настолько невыносим? – удивился Ненве.

- Не настолько, - мотнул головой Майтимо. – Но отец всерьез загорелся идеей заиметь себе второго сына-Курво, а если он начинает думать о чем-то всерьез, то разубедить его не под силу даже пресветлым валар. Поэтому я не в состоянии объяснить, что не желаю становиться колдуном, а ссориться на веки вечные не хочу. Тут так удачно мой племянник Эрейнион собрался навестить места, где родился и провел детство, а я поехал якобы его сопровождать. На деле же мы оба ненадолго удрали от своих отцов, которые, разумеется, желают нам только добра.

- Должно быть, вы крепко сердиты на Теньку, - предположил оруженосец.

- Пустое, - Майтимо взялся за ремни седельной сумки. – На него невозможно сердиться, ибо Тенька подобен стихийному бедствию, неподвластному ни логике, ни здравому смыслу. Так выразился однажды один легендарный герой из соседнего измерения, проснувшись спустя неделю после чашечки кофе. И я склонен с ним согласиться.

- Должно быть, он очень мудрый, этот герой.

- О, несомненно. Он ведь настоящий нолдо (ваниарская родня не в счет). И старше нас с тобою примерно на десять тысяч лет, - Майтимо усмехнулся. – Он еще в нашу последнюю встречу предсказал, что в Валиноре я долго не усижу. И вот, я здесь.

- Значит, теперь будет совсем как прежде, - заключил Ненве, помогая отвязать от седла сумки. – Вы в крепости, я вам помогаю.

- Но никакой войны! – решительно предостерег Майтимо. – От этой части клятвы я больше не собираюсь отступать! Надеюсь, орков здесь уже не водится?

- Как вам сказать… - замялся Ненве, и лорд Химринга понял, что его очень не хотят расстраивать.

- Ладно, Моргот с ними, - отмахнулся он. – Орков, синдар и прочие неприятности мы обсудим позднее, когда ты отведешь моего коня на конюшни, а я умоюсь с дороги. Мою комнату никто не успел занять?

- Ни в коем случае! – заверил Ненве и с чувством повторил: – Добро пожаловать!

Пять минут спустя

На первом этаже цитадели располагались зал, где принимали высоких гостей и проводили совещания, приснопамятный коридор, после Климы до сих пор сиявший чистотой, оружейная и несколько хозяйственных помещений.

Второй этаж был жилым, но в отсутствие лорда пустовал, запертый на ключ.

Даже если бы Майтимо, уверенный, что покидает крепость навсегда, оставил ключи при себе, они давно бы уже потерялись где-нибудь в иных мирах. К счастью, дубликат нашелся у ответственного Ненве.

И вот теперь Майтимо стоял у знакомой до боли двери на второй этаж, которую сам когда-то помогал вешать, и предавался сентиментальным воспоминаниям, совершенно не достойным настоящего нолдо. Но ничего не мог с собой поделать. Ведь столько было связано с этим местом, этой крепостью,