Че с подозрением относился ко всем, кто стремился оказать ему какую-нибудь любезность, так как видел в этом угодничество и лизоблюдство. Классическим примером служит история о том, как новый телохранитель Гевары принес ему до блеска начищенные сапоги. Че дал ему пинок под зад и обозвал подхалимом. Когда же тот, оскорбившись, вышвырнул сапоги на улицу, Че в наказание лишил телохранителя недельного жалованья.

Однако те, кого Гевара удостаивал своим расположением, отвечали ему фанатичной преданностью. В их глазах Че воплощал собой Революцию, и именно поэтому такие люди, как Эрмес Пенья, Альберто Кастельянос и Хорхе Рикардо Мазетти, добровольно бросали работу, жен и детей, чтобы участвовать в его военных проектах.

VIII

В течение двух недель отряд Мазетти с большим трудом продвигался по диким просторам Северной Аргентины. Их целью была местность к югу от городка Оран. Избранный партизанами путь, однако, привел к поросшим густым лесом утесам, и они вынуждены были отступить назад на ферму, чтобы набраться сил и попробовать найти иной маршрут.

Вернувшись, они узнали, что в Аргентине произошли серьезные политические изменения. 7 июля аргентинские военные все-таки провели президентские выборы, но, так как они устранили от участия в них крупнейшую партию страны — перонистов, — Мазетти наряду с большинством других аргентинцев был уверен, что победит ставленник военных — правый радикал генерал Арамбуру. И тем не менее с небольшим перевесом верх одержал кандидат от центристской Народной радикальной партии — почтенный шестидесятитрехлетний врач из Кордовы Артуро Ильиа.

Это известие вызвало смятение среди повстанцев: одно дело было вести борьбу против военного режима, незаконно захватившего власть в стране, и совсем другое — воевать с демократически избранным гражданским президентом. Новости из Аргентины обещали неизбежный «возврат демократии» в страну.

Поначалу Мазетти решил отменить кампанию. «Волосатый» уехал в Ла-Пас, чтобы провести консультации с Гаваной, а Федерико «Флако» («Тощий») Мендес отправился в Аргентину, чтобы связаться с Хорхе «Лоро» («Попугаем») Васкесом Вьяньей, молодым боливийским коммунистом, исполнявшим роль связного. Лоро также должен был координировать совместные действия с разрозненными троцкистскими группами, активисты которых хотели присоединиться к вооруженной борьбе.

Пока Мазетти раздумывал над тем, что делать дальше, Че находился в Алжире на праздновании первой годовщины победы алжирской революции. Он проехал по местам боевых действий и, разумеется, не мог не поблагодарить алжирского президента за помощь, которую его правительство оказало Мазетти и его группе. Гевара вернулся в Гавану как раз к торжествам 26 июля в компании с алжирским министром обороны Хуари Бумедьеном, что еще раз подчеркивало факт революционного альянса между Кубой и Алжиром.

Ко времени возвращения Че на Кубу Мазетти успел изменить свое первоначальное решение. Всего через два дня после отправки «Волосатого» и Федерико он пересмотрел свои выводы касательно итогов аргентинских выборов и решил все-таки продолжать действовать. Мазетти сел и написал вновь избранному президенту так называемое «Открытое письмо от повстанцев».

Назвав Ильиа человеком с развитым чувством гражданского долга, достойным всяческого уважения, Мазетти затем подверг жесткой критике решение «опуститься» до участия в устроенной военными игре, ставшей «самым скандальным электоральным мошенничеством в истории страны». Он призвал президента уйти в отставку, чтобы восстановить свою репутацию и объединиться с теми аргентинцами, которые хотят освободиться от власти военных — этих «шантажистов с оружием, стоящих на охране империалистов и олигархов». Народная повстанческая армия (НПА), заявлялось в документе, вооружена и хорошо организована. «Мы — единственные свободные люди в этой угнетенной республике… и если мы выйдем отсюда, то лишь затем, чтобы драться». Письмо было подписано так: «Сегундо команданте, Народная повстанческая армия, 9 июля 1963 г., лагерь имени Аугусто Сесара Сандино… РЕВОЛЮЦИЯ ИЛИ СМЕРТЬ».

Закончив этот труд, Мазетти отправил Сиро Бустоса вслед за Федерико, чтобы отменить первоначальный приказ. Бустос должен был также позаботиться о том, чтобы открытое письмо к Ильиа было напечатано, а затем проехать по аргентинским городам и провести начальную работу по организации подпольной сети помощников повстанческой армии.

В течение следующих нескольких недель Бустос ездил по Аргентине, в основном между Кордовой, Буэнос-Айресом и своим родным городом Мендосой. Он сумел опубликовать письмо Мазетти, но только в «Кампаньеро», левом перонистском и весьма маргинальном издании, так что эффект от этой публикации вышел очень незначительный. Куда более преуспел он в организационной деятельности. В Кордове Бустос связался со своим старинным приятелем Оскаром дель Барко, ученым левых взглядов, соучредителем и редактором интеллектуального марксистского журнала «Пасадо и Пресенте». Бустос рассказал ему о планах повстанцев и попросил о помощи. Не прошло и дня, как дель Барко собрал группу людей, в основном интеллектуалов и таких же, как он, диссидентов из среды компартии, работавших на факультете философии и словесности Кордовского университета. Бустос изложил им планы НПА, а также откровенно рассказал о том, что проект курирует лично Че, что ядро группы прошло подготовку на Кубе и в Алжире и что проблем с финансированием нет. Но им нужны новобранцы, чтобы увеличить свои ряды, а также конспиративные квартиры, городские помощники и поставщики припасов — короче говоря, полномасштабная подпольная инфраструктура.

Присутствовавшие на встрече интеллектуалы именно потому и были вытеснены на задворки аргентинской компартии, что защищали идею «революционных действий», и им не потребовалось много дней на раскачку, чтобы довольно быстро наладить хорошо скоординированную цепь ячеек в полудюжине городов по всей стране: от Буэнос-Айреса до Сальты.

На базе партизан в это время появилась новая важная персона — Хосе Мария «Папи» Мартинес Тамайо, капитан кубинской армии и одна из ключевых фигур в ведомстве Пиньейро. Теперь он оказался в подчинении у Че. Во время войны Папи служил под началом Рауля Кастро, затем остался в армии и с конца 1962 г. неутомимо ездил в качестве инструктора по лагерям различных латиноамериканских партизанских группировок. Он был у Турсиоса Лимы в Гватемале, участвовал в подготовке Тамары на Кубе, помогал обучать аргентинскую троцкистскую группу Васко Бенгочеа.

Папи прибыл в лагерь аргентинских партизан, чтобы помочь им на начальной стадии и подготовить все условия к приезду Че.

Папи также должен был освободить от части забот «Волосатого», который не только отвечал за их базовый лагерь в Боливии, но и был связным с кубинским посольством в Ла-Пасе.

В сентябре ферму посетила боливийская полиция, заинтересовавшаяся новоприбывшими поселенцами, — до нее, без сомнения, дошли слухи о том, что на недавно приобретенном участке наблюдается повышенная активность. К счастью, на ферму вела только одна дорога и шум мотора было слышно издалека; в итоге полиция уехала, не найдя ничего подозрительного. На случай повторного визита повстанцы организовали дополнительный лагерь в лесу неподалеку от фермы, где часть людей могла скрываться от посторонних глаз.