города и „потихоньку смыться“, пока не обнаруживалось…»[934] Более того, именно в сентябре 1943 г., как уже отмечалось, немецкие варвары подвергли осажденный город особенно жестоким обстрелам. В один из обстрелов только на территории Кировского завода разорвалось 128 снарядов, жертвами которого стали молодые работницы Лилия Баранова, Анна Барышева, Нина Игнатьева[935].

Большинство жителей города-фронта имело весьма смутное представление о том, что происходило за его стенами, а многие месяцы жизни в осажденном городе сделали их бесконечно терпеливыми. Сообщая «наверх» о содержавшихся в письмах настроениях ленинградцев, представители цензуры отмечали и присутствие в них упаднических и пессимистических настроений[936]. В одном из писем, прошедших цензуру в сентябре 1943 г., говорилось: «…Человек, живущий одними надеждами, очень сильно рискует умереть голодной смертью…»[937] Соображения, как бы не разгласить какую-либо запретную для «смертных» информацию, диктовали жесткую линию радио и печати, в которых очень скупо освещалась военная обстановка под Ленинградом. «Успешное наступление наших войск продолжается повсюду. Продвижение наших войск идет к Витебску, Могилеву, Гомелю, к Киеву и в других направлениях, – отметил 30 сентября 1943 г. в своем дневнике Н. П. Горшков. – Только на Ленинградском фронте никаких сдвигов нет. Враг у стен города»[938].

Наименее подверженными упадническим настроениям оставались рабочие, хотя и среди них отмечались настроения недовольства тяжелыми материальными и бытовыми условиями, плохой организацией труда и питания[939]. Тем не менее роль рабочих города-фронта как социальной группы в 1943 г. постепенно возрастала, что было связано не только с расширением оборонного производства, но и с получением важных заданий от Государственного Комитета Обороны. Ленинградская промышленность, не утратившая свой потенциал даже после эвакуации вглубь страны значительной части крупных заводов, станков и оборудования, получила во второй половине 1943 г. новые правительственные задания на возобновление производства средств связи.

В общесоюзный план были включены ленинградские заводы «Светлана» и «Красная заря», к выполнению правительственных заказов были также привлечены заводы «Севкабель», «Радист», «Ленинская искра», им. Н. Г. Козицкого и др. Самым крупным правительственным заданием для ленинградской промышленности в 1943 г. стал целый комплекс заказов по восстановлению освобожденного от немецко-фашистских захватчиков Донецкого бассейна. 8 сентября 1943 г., когда Москва салютовала освободившим Донбасс войскам, Государственный Комитет Обороны принял постановление об обеспечении оборудованием восстанавливаемых там электростанций. Ленинградской «Электросиле» было поручено изготовить турбогенераторы мощностью от 6 до 25 тыс. кВт[940].

Важным показателем нормализации жизни в городе-фронте была своевременная организация учебного процесса в школах. В сентябре-октябре 1943 г. открылись 124 школы, в которых обучались 36 тыс. ленинградских детей. В результате совместных усилий работников народного образования и общественных организаций в Ленинграде резко сократилось количество не учившихся детей. Постановлением СНК СССР от 8 сентября 1943 г. вводилось обязательное обучение в школах детей семилетнего возраста с 1944/1945 учебного года. В 1943/1944 учебном году в Ленинграде работали 51 мужская, 51 женская, 11 школ совместного обучения и 3 специальные школы[941]. В организации школьного обучения начали больше внимания уделять качеству знаний учащихся, чему способствовали отмена социалистического соревнования, механически перенесенного в школьную жизнь с производства, и введение 5-балльной системы оценки знаний учащихся[942].

Как известно, в период блокады в Ленинграде впервые в стране были созданы школы рабочей молодежи. В декабре 1942 г. в осажденном городе открылась 51 школа для взрослых, в которых без отрыва от производства обучалось более 5,5 тыс. человек. Первый учебный год в ленинградских вечерних школах дал хорошие результаты: 85 % учащихся были переведены в следующие классы[943]. Опыт работы Ленинграда по повышению общеобразовательного уровня работавших на производстве юношей и девушек получил широкое распространение во многих городах страны, особенно после того, как 15 июля 1943 г. было опубликовано постановление СНК СССР «Об обучении подростков, работающих на предприятиях», предусматривавшее создание в городах и рабочих поселках школ рабочей молодежи двух типов: семилетних – в составе пятых-седьмых классов и средних – в составе восьмых-десятых классов. Подростки, не имевшие начального образования, обучались в подготовительных группах[944]. К началу 1943/1944 учебного года в Ленинграде работали уже 65 вечерних школ, в которые пришли учиться 9 тыс. юношей и девушек. Насколько была велика потребность в таких школах, можно судить по тому факту, что на ленинградских предприятиях в 1944 г. работало свыше 46 тыс. молодых рабочих без среднего образования, из них почти 22 тыс. имели лишь начальное образование[945].

В сентябре 1943 г. начались занятия и в медицинских вузах, не прерывавших их на протяжении всего блокадного времени. В Первом медицинском институте на смену только что выпущенным 136 врачам пришли 370 первокурсников, а в Педиатрическом институте к занятиям приступили 200 зачисленных на первый курс студентов. Было также принято решение о возобновлении занятий в Ленинградском инженерно-строительном институте, готовились приступить к учебной деятельности и другие ленинградские вузы.[946]

Заметным событием научной жизни в городе-фронте стал юбилей Ивана Афанасьевича Бычкова, которому в сентябре 1943 г. исполнилось 85 лет. За выдающиеся заслуги в области археологии, палеографии и библиотечного дела член-корреспондент АН СССР И. А. Бычков был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Юбилей выдающегося ученого был торжественно отмечен в Публичной библиотеке, в которой И. А. Бычков проработал более 60 лет, включая и годы блокады, когда он заведовал Рукописным отделом. «Вчера проходило чествование И. А. Бычкова, которому стукнуло 85 лет, – записал 2 сентября 1943 г. в дневнике востоковед А. Н. Болдырев. – Были у него на квартире. На столе лежали орден и икона, присланная митрополитом вчера с поздравлениями»[947].

Театральная жизнь города-фронта в сентябре 1943 г. вышла за пределы театральных площадок, спектакли и концерты ленинградских артистов проходили в районных домах культуры и клубах. В Большом зале Ленинградской филармонии регулярно выступал симфонический оркестр Ленинградского комитета радиовещания под управлением К. И. Элиасберга. 18 сентября 1943 г. в Филармонии состоялась премьера кантаты П. И. Чайковского «Москва», исполнение которой К. И. Элиасберг назвал «самой заметной работой года»[948].

Хотя главные магистрали города-фронта по-прежнему были перекрыты баррикадами, в небе висели аэростаты воздушного заграждения и на улицах продолжали рваться вражеские снаряды, никто уже не верил в возможность штурма Ленинграда. Постановлением Ленинградского горкома ВКП(б) от 30 сентября было отменено военное обучение в рабочих батальонах и командах МПВО с отрывом от производства. Школа младших командиров всевобуча при городском военном комиссариате была закрыта[949]. Прекратилось и строительство оборонительных сооружений, которым столько сил отдали тысячи ленинградцев. Но никто и теперь не мог ответить, что день грядущий им готовит.

Документы

Из блокадного дневника старшего бухгалтера Института легкой промышленности Н. П. Горшкова 1943 год. Сентябрь.

1 сентября. Среда. Туманное утро, t +2°. Днем хорошая теплая погода. Над городом производились учебные полеты наших самолетов с привязанными мишенями, по которым производили учебную стрельбу наши молодые зенитчицы-девушки.

Сегодня начали нормально работать школы.