городом. Уму непостижимо, какое количество проходов и камер создали люди умышленно или случайно, а поскольку большинство считает сверхъестественный мир чушью, никто не обратил внимания на ту работу, что параллельно проделали не-люди.

Подземный город – иными словами, Подземье, или Преисподняя, – начинается сразу за пределами привычных транспортных и коммуникационных сооружений, где участки стен и потолка регулярно обваливаются, и разумный человек туда не полезет. Чем дальше, тем холоднее, темнее, опаснее и оживленнее становятся туннели.

Там живут твари – самые разнообразные.

Визит в Подземье скорее напоминает самоубийство, чем разведку, и те, кто туда отправляется, явно хотят исключить себя из генофонда человечества. Повторюсь: умные люди туда не ходят.

Гард топором прорубила широкое отверстие в заборе, и по крошащимся бетонным ступеням мы вошли в темноту.

Я прошептал слово, направил немного энергии, и мой амулет начал источать мягкое бледно-голубое сияние, которое слегка разгоняло мрак – достаточно, как я надеялся, чтобы видеть, куда идешь, но недостаточно, чтобы выдать кому-то наше приближение. В качестве дополнительного источника света Гард извлекла из вещмешка небольшой фонарик с красным фильтром. Я почувствовал себя лучше. Под землей свет не менее важен, чем воздух. Следовательно, Гард знала, что делает.

Подсобный туннель, в котором мы оказались, окончился рядом ветхих помещений, служащих промежутками между нынешними фундаментами и дорожной насыпью. Мыш двигался первым, сразу за ним следовал я с посохом и амулетом. Гард прикрывала тыл, шагая легко и осторожно.

Мы шли минут десять, проникая сквозь малозаметные дверные проемы, и в какой-то момент миновали туннель, затопленный ледяной стоячей водой, глубиной не менее полутора футов. Дважды спускались вглубь, и я начал тревожиться по поводу обратной дороги. Спелеология – сама по себе опасная штука и без того, что можно было бы охарактеризовать словом «хищники».

– Этот гренделеныш, – произнес я. – Расскажи мне о нем.

– Тебе ни к чему это знать.

– Очень даже к чему, – возразил я. – Если хочешь, чтобы я помог тебе, придется помочь мне. Расскажи, как мы справимся с этой тварью.

– Не мы, – ответила она. – Я. Вот и все, что тебе следует знать.

Немного оскорбительно, когда тебя держат в неведении. Разумеется, я и сам сотни раз так поступал с людьми – в основном чтобы защитить их, – однако раздражения это не умаляет, разве что добавляет иронию.

– А если вместо этого он прикончит тебя? – возразил я. – Мне бы хотелось иметь хоть какую-то подсказку, на случай если он кинется за мной и девушкой и придется с ним драться.

– С этим проблем не возникнет.

Я остановился и повернулся к ней.

В ответ она посмотрела на меня, подняв брови. Где-то поблизости капала вода. Над головой что-то слабо грохотало – возможно, линия подземки.

Гард недовольно сжала губы и кивнула, уступая:

– Это потомок Гренделя.

Я снова зашагал по туннелю.

– Ух ты! Что, того самого Гренделя?

– Очевидно. – Гард вздохнула. – Прежде чем Беовульф сразился с ним в Хеороте…

– Грендель? – переспросил я. – Беовульф?

– Да.

– И все происходило прямо как в легенде? – не унимался я.

– Близко к тому, – ответила Гард, в ее голосе появились нетерпеливые нотки. – Прежде чем Беовульф сразился с ним, Грендель успел захватить несколько женщин во время своих прежних визитов. Он использовал их, чтобы размножиться.

– Фу! – сказал я. – Но кажется, сейчас от этого есть мазь.

Гард одарила меня мрачным взглядом:

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

– Кроме шуток, – сказал я. – Просто спросил.

– Ты уже знаешь все, что может потребоваться.

Я проигнорировал ее слова и крывшийся в них намек. Хороший частный сыщик – в первую очередь профессиональный задаватель вопросов. Если продолжать спрашивать, в конце концов получишь какой-нибудь ответ.

– В пабе были перебои с электричеством. Эта тварь использует магию?

– Иначе, чем ты, – сказала Гард.

Видите? Ответ. Неясный, но ответ. Я не сдавался:

– А как?

– Отпрыски Гренделя сильны. Быстры. И могут искривлять сознание тех, кто находится рядом с ними.

– Искривлять как?

– Могут заставить людей не замечать их или почти не замечать. Иногда маскируются. Так они подбираются к жертве. Иногда вызывают неполадки в работе технических устройств.

– Укрывающая магия энергетических вуалей, – сказал я. – Иллюзия. Был там, сделал то-то. – Я задумался. – Мак сказал, что произошло два сбоя. Это существо могло по какой-то причине захотеть украсть бочонок с пивного фестиваля?

Гард бросила на меня пронзительный взгляд:

– Бочонок?

– Из-за него так расстроились те придурки в переулке, – объяснил я. – Кто-то стащил их бочонок.

Гард процедила слово, которое наверняка не пропустила бы цензура скандинавского ток-шоу.

– Что за напиток? – осведомилась она.

– А? – остроумно переспросил я.

– Что за спиртное было в том бочонке?

– Откуда, черт возьми, мне знать? – удивился я. – Я его даже не видел.

– Проклятие!

– Но… – Я задумчиво почесал нос. – На табличке с его стола была нарисована маленькая пчела-викинг, а называлось оно «Кайф Каина».

– Пчела. – Ее глаза заблестели. – Ты уверен?

– Ага.

Она снова выругалась. И добавила:

– Медовуха.

Я моргнул:

– Эта штука похитила бочонок медовухи и девушку? Последнюю в качестве… орешков или другой закуси?

– Он не собирается есть ее, – ответила Гард. – Медовуха нужна для того же, для чего и девушка.

Я подождал, пока она разовьет мысль. Тщетно.

– Желание продолжать игру стремительно тает, – сообщил я, – но все же спрошу: зачем понадобилась девушка?

– Для деторождения.

– Спасибо. Теперь все ясно, – сказал я. – Тварь решила, что на трезвую голову девушка не справится.

– Нет, – отрезала Гард.

– А, ну да, ведь мы имеем дело не с человеком. Это тварь не справится.

– Нет, – еще суровей сказала Гард.

– Понимаю. Значит, просто для настроения, – сказал я. – Может, заодно прихватили с собой и расслабляющую музыку?

– Дрезден! – прорычала Гард.

– Ведь ка-а-аждому из нас кто-то ну-у-у-жен подчас, – пропел я. Весьма посредственно.

Гард остановилась как вкопанная и посмотрела на меня, ее бледно-голубые глаза пылали ледяной яростью, голос стал хриплым:

– Но не от каждого рождается отпрыск, который прогрызает путь из чрева своей матери, убивая ее при этом.

Вот, еще один ответ. Правда, слишком жесткий, на мой вкус.

Я перестал петь и почувствовал себя равнодушным ублюдком.

– Они одиночки, – продолжила Гард ужасным в своем спокойствии голосом. – Обычно они похищают жертву, насилуют, разрывают на куски и поедают. Этот задумал нечто иное. Какие-то компоненты медовухи придают отпрыскам Гренделя способность к размножению. Он собирается оплодотворить ее. Создать себе подобного.

Тут меня осенило.

– Так вот кто приклеивает инструкцию к противозачаточным таблеткам! Тот, кто прежде никогда ими не пользовался!

– Она девственница, – подтвердила Гард. – Для размножения гренделенышам нужны девственницы.

– Большая редкость в наши дни, – заметил я.

Гард горько рассмеялась:

– Поверь мне, Дрезден, подростки не