Кавказа и за его пределами — в Иране, Малой и Средней Азии (Марковин В.И., 1960, с. 95, 96, рис. 43; Гаджиев М.Г., 1964б, с. 138). Однако для некоторых районов они имеют свои характерные черты. Одна из среди найденных в Гинчи булавок первого типа отличается оригинальной формой. Вот как описывает ее М.Г. Гаджиев: навершие у нее «плоское, со сплошной верхней линией и с завитками в неполный оборот. В месте соединения со стержнем на навершии имеется отверстие» (длина ее 14 см; табл. 100, 44). Вполне возможно, что эта вещь может рассматриваться как чисто «местный, дагестанский вариант столь широко распространенных булавок с завитками» (Гаджиев М.Г., 1964б, с. 139). Пожалуй, местный вкус отражает и второй тип булавок с «опущенными вниз краями» (табл. 100, 35, 36, 38).

Описание изделий из металла можно завершить указанием на три иглы, снабженные раскованным ушком (табл. 100, 54).

Изделия из кости ограничиваются проколками, сделанными из обломков трубчатых костей животных, наконечником стрелы, круглой подвеской с «отростком на конце», колечками-цилиндриками и катушкообразными бусами (табл. 100, 23).

Украшения, найденные в Гинчи, могут быть дополнены пастовыми бусами и бисером.

Описанный могильник Гинчи не является единственным памятником этого рода. Некрополи со склепами, в том числе круглоплановыми, не редкость для центральной части горного Дагестана. Так, у сел. Гагатль, близ поселения Галгалатли II, был обнаружен могильник со склепами круглой формы. Они содержали массовые захоронения с предметами близкими некрополю в Гинчи (Гаджиев М.Г., Магомедов Р.Г., 1985, с. 83–92, рис. 2–5). В сел. Кули также была обнаружена «колодцеобразная гробница с коллективными захоронениями» (Котович В.Г., 1961, с. 37). Два склепа, находившиеся у аула Муги (местность Гургенчала-Хаб), были описаны Р.М. Мунчаевым (Мунчаев Р.М., 1958, с. 47, 48; 1961, с. 26). Однако наибольшую близость гинчинским склепам, особенно по обнаруженному в них инвентарю, имеют гробницы, исследованные у сел. Ирганай (бассейн р. Аварское Койсу). Их массивные камеры сухой кладки (наружные размеры крупного склепа 2,80×1,85 м при высоте 1,65 м, внутренние — 2,10×1,05 м при высоте 1,48 м) были перекрыты огромными плитами. Содержимое одного из склепов оказалось двухъярусным. В нем сохранились останки нескольких взрослых людей и вместе с ними отдельные детские кости (позвонки, молочные зубы). К сожалению, характер погребений полностью выяснить не удалось, неполнота расчищенных склепов может быть объяснена как следствие «обряда вторичного захоронения, либо предварительного расчленения трупов» (Погребова М.Н., 1961, с. 109–111, 119). Инвентарь ирганайских склепов состоял из кремневых стрел с выемчатым основанием, навершия булавы грушевидной формы, сердоликовых и раковинных бус, подвесок из зубов медведя (табл. 101, 1–5). Но самое главное — 12 керамических сосудов, сходство которых с гинчинской посудой несомненно. Это сосуды баночной формы, горшки довольно округлых форм, конические чашеобразные сосуды (некоторые с обмазкой) и круглодонные небольшие горшочки (табл. 101, 6–9). Они сопоставляются как с материалами Гинчи, так и с находками из Манасских катакомб, датируя ирганайские склепы серединой II тысячелетия до н. э. (Погребова М.Н., 1961, с. 115, 116, 121). Интересна также резная костная пряжка, найденная в одном из склепов Ирганая. Она изображает стилизованную фигуру человека и, видимо, украшала жреческий костюм во время культовых действий (Магомедов Р.Г., 1990, с. 44–48, рис. 1, 2).

Таблица 101. Северо-Восточный Кавказ. Древности эпохи бронзы.

1–9 — сел. Ирганай (Дагестан), склеповый могильник (по М.Н. Погребовой); 10–34 — сел. Асланбек-Шерипово (Чечня), могильник Гатын-Кале (по В.И. Марковину).

1 — камень; 2–4 — кремень; 5 — кость; 6–9, 28–34 — керамика; 10, 11, 17, 18, 22–24, 26, 27 — бронза; 12, 13 — сердолик; 14, 15 — гагат (гишер); 16, 20, 21 — паста; 25 — морская раковина.

К памятникам типа Гинчи-Ирганай в определенной степени примыкают отдельные погребения в гробницах, обнаруженные на Миатлинском курганном поле (близ б. сел. Миатлы, бассейн р. Сулак). Здесь также встречались склепообразные сооружения, содержавшие не только бронзовые листовидные ножи, каменные (сердоликовые бусы) рубленого типа и прочий инвентарь, характерный для эпохи бронзы, но и круглодонные сосудики (Канивец В.И., Березанская С.С., 1959, с. 69, 82, рис. 5, 10, и 14, 1; Костюченко И.П., 1959, с. 97, 98, 107, 108, табл. II, 15 и рис. 16, 4). Вероятно, к этому кругу памятников относятся и некоторые склепы, обнаруженные Е.И. Козубским в начале века у сел. Новый Чиркей. Они, к сожалению, должным образом не исследовались и были отнесены к позднему времени (Козубский Е.И., 1902, с. 162; Иессен А.А., 1935, с. 34; Zakharov А.А., 1931, p. 159–166; Мунчаев Р.М., 1954, с. 13). Новейшие раскопки курганного поля со склепами показали его древность. Под насыпями наряду с грунтовыми ямами и каменными ящиками были найдены гробницы, сложенные насухо и перекрытые плитами, содержавшие как круглодонные горшки, так и сосуды, покрытые обмазкой (Гаджиев М.Г., 1975а, с. 107, 108). К этому же кругу памятников можно отнести и склепы, обнаруженные у сел. Сергокала (Пикуль М.И., 1953, с. 167).

Все отмеченные памятники можно, хотя и весьма условно, называть памятниками гинчинского типа. Именно эти памятники Р.М. Мунчаев считал возможным рассматривать как генетически связанные «с предшествующим этапом развития местной культуры» (Мунчаев Р.М., 1961, с. 26).

Отмеченная связь, хорошо подкрепленная детальным анализом всего материала одного из ведущих памятников этого круга — могильника Гинчи, позволила хронологически поставить его вслед за комплексами, обнаруженными в Карабудахкенте II, Гоно и нижнем (третьем) слое Верхнегунибского поселения. Однако, когда речь зашла об абсолютных датировках Гинчи и близких ему памятников, то определенного единства во взглядах не обнаружилось. Так, В.И. Канивец датировал Гинчинский могильник серединой II тысячелетия до н. э. (Канивец В.И., 1957, с. 165); В.Г. Котович и Н.Б. Шейхов считали памятники гинчинского облика несколько более древними (Котович В.Г., Шейхов Н.Б., 1960, с. 343, 344). М.Г. Гаджиев, постаравшийся для гинчинских склеповых комплексов наметить определенные хронологические этапы, весь могильник датирует временем от XIX–XVIII до XII вв. до н. э. (Гаджиев М.Г., 1960а, с. 157). Таким образом, по М.Г. Гаджиеву, материалы памятников типа Карабудахкент II и Гоно хронологически почти смыкаются с гинчинским кругом древностей эпохи бронзы. Следует отметить и еще один немаловажный фактор. В 1959 г. В.И. Канивец, рассматривая древности бассейна р. Сулак (Миатлы и др.), выделял особый «миатлинский этап» в развитии эпохи бронзы Дагестана. По его мнению, этот этап, следуя за «сигитминским» (с памятниками типа Сигитминского поселения), характеризуют такие древности, как Чохские склепы, Чиркейские курганы и пр. (Канивец В.И., 1959, с. 50, 51). Таким образом, соединив памятники предгорных частей Дагестана с памятниками, расположенными в глубинах Дагестана, В.И. Канивец поставил вопрос об их определенном культурном единстве. В дальнейшем отдельные специалисты