правомерность выделения двух последних культур, да и гинчинская культура вполне закономерна как название особого историко-культурного региона, охватывающего горную зону Дагестана, тогда для Чечни было бы более верным выделение особой гатынкалинско-харсенойской культуры, которая в дальнейшем с выявлением новых памятников, вполне возможно, будет разделена на две культуры. Для всех названных культур характерны общие черты, прослеживаемые в отдельных типах керамики, технологии ее изготовления, приемах орнаментации и системах узора, в металлическом и каменном инвентаре. Имеют место и общие черты в погребальном ритуале, деталях могильных конструкций, что указывает на определенную близость в идеологических представлениях тех древних обществ, которыми были оставлены памятники, объединяемые в названные культуры. В свою очередь, Р.Г. Магомедов памятники гинчинской культуры делит на два локальных варианта: юго-восточный (койсугский, по названию четырех Койсу-притоков р. Сулак) и северо-западный (ичкерийский)[66] (Магомедов Р.Г., 1992, с. 15). Данное членение только подчеркивает неоднородность «гинчинской» культуры, о чем уже говорилось выше. В силу сказанного подчеркнем, что всю прикаспийскую часть Кавказа можно рассматривать как восточнокавказскую культурно-историческую общность. К сожалению, границы названных культур, входящих в нее, сейчас еще не могут быть четко намечены, так как пока изучено крайне мало опорных памятников данной общности. Но нет сомнения, что они будут выявлены. В определенной степени высказанное мнение поддерживается Р.Г. Магомедовым. Он только предлагает выделяемую общность называть «восточнокавказской метакультурной общностью», считая такое понятие более широким, объединяющим «несколько целостных компонентов» (Магомедов Р.Г., 1992, с. 15).

К сожалению, поздняя фаза эпохи развитой бронзы представлена в основном могильниками. Можно назвать лишь одно из поселений, затронутое раскопками. Оно находится у сел. Ирганай Унцукульского р-на, на правом берегу р. Аварское Койсу. Занимая участок, ограниченный глубоким оврагом и скалистой возвышенностью, оно, можно считать, было неплохо защищено естественным образом. В процессе раскопок выявлено помещение, стены которого были несколько углублены в материк и достигали толщины 0,40 м. Полы глинобитные. В них зафиксированы два очажных пятна и яма, достигавшая в глубину до 1,10 м. С внешней стороны помещения также находились три очага, обложенных камнями. В культурном слое встречались зернотерки ладьевидной формы, костяные проколки, просверленные клыки животных. Вся найденная керамика лепная, покрытая в основном обмазкой, реже — лощением. Это довольно большие сосуды с венчиком-раструбом, широким туловом и небольшим дном. Горловина у них заглажена и отделяется налепным валиком от тулова, покрытого обмазкой. Далее следуют горшки со слегка отогнутым венчиком и расширяющимся корпусом. Они также часто покрыты обмазкой. Помимо них, встречены баночные сосудики и небольшие, очевидно, круглодонные сосуды (со слабым лощением?). Эта керамика напоминает посуду, найденную в Ирганайских склепах. Декор керамики беден — валики с защипами или косыми и вертикальными нарезками (найдены фрагменты, на которых валики образовывали треугольники). Есть и вдавленный орнамент в виде кружочков, параллельных линий, зигзагов, ромбов и т. д. (Атаев Д.М., Погребова М.Н., 1974, с. 28–33).

Завершая ознакомление с памятниками эпохи бронзы, следует вспомнить могильник, обнаруженный М.Х. Ошаевым в 1966 г. у сел. Эгикал в Ингушетии. Исследованные здесь склепы вместе с гробницами Ирганая, Гинчи и некоторыми другими памятниками отдельные исследователи причисляют к разряду составных дольменов. Тем самым Северо-Восточный Кавказ оказался ими искусственно включенным в ареал культуры дольменов. Научный анализ подобных построений уже нашел свое отражение в литературе (Марковин В.И., 1982а, с. 25–27, 30, 31; 1984, с. 6, 7), и здесь мы не станем касаться этого вопроса. Однако древности Эгикала представляют огромный интерес.

Три склепа, исследованные в Эгикале (работы В.И. Марковина в 1966 г., М.Б. Мужухоева в 1976 г.), сложены из рваного камня и перекрыты необработанными обломками скал. Наибольший и хорошо сохранившийся из них был повернут фасадом на юг. Его камера площадью 1,80×1,10 м и высотой 1,75 м была оборудована сланцевыми полками, которые поддерживались каменными упорами и хорошо подтесанными брусками (табл. 104, А, Б). На них укладывали умерших. Склепы предназначались для массовых захоронений. В исследованных склепах найдены останки пяти, восьми и 14 человек. Покойников окружал богатый инвентарь — баночной и котловидной формы горшки довольно грубой лепки, биконической формы сосуды и плошки. Посуда орнаментирована скупо — это отдельные налепы и прочерченный узор (табл. 104, 1-11). Помимо керамики, найдены изделия из бронзы: крупные бляхи, покрытые пунсонным орнаментом (возможно, служили поясными пряжками), булавки с дисковидным навершием, игла, височные подвески (в том числе и двойные), браслеты и колпачки (табл. 104, 12–16, 18–20, 22, 24). Среди предметов вооружения необходимо назвать обломок кинжала с продольными желобками и наконечник копья «кахетинского типа» с длинной трубкой (табл. 104, 23, 25). В основном металлические изделия изготовлены из мышьяковистой бронзы, но копье, кинжал и одна булавка сделаны из оловянистой бронзы. Среди находок можно назвать еще кремневый наконечник стрелы, сурьмяную бляху конической формы, бусину-разделитель с циркульным узором (табл. 104, 17, 21) и бусы из стеклянной пасты.

Таблица 104. Ингушетия. Склеповый могильник у сел. Эгикал (раскопки В.И. Марковина, 1966 г.).

А — фасад склепа 2 (пунктиром показаны внутренние части); Б — реконструкция расположения погребальных полок в склепе 2.

1-25 — инвентарь склепов.

1-11 — керамика; 12–16, 18–20, 22–25 — бронза; 17 — кость; 21 — сурьма.

Наличие предметов из бронзы, легированной оловом, пунсонного и циркульного орнамента на некоторых изделиях, бляшек из сурьмы позволяет относить склепы Эгикала, скорее всего, к началу второй половины II тысячелетия до н. э., что не исключает датировки отдельных предметов более ранним возрастом (Марковин В.И., 1970, с. 85–92; 1982а, с. 27–31).

Описанные склепы не только увеличивают количество археологически изученных памятников подобного рода, но и показывают истоки возникновения склепов с полками, которые особенно широко бытуют в средние века в среде вайнахов (чеченцев и ингушей), осетин и хевсуров. В этом их главная историческая ценность и существенные отличия от склеповых могильников, относимых к гинчинской культуре.

Итак, мы ознакомились с основными памятниками, характеризующими эпоху бронзы Северо-Восточного Кавказа. В определенной степени они позволяют восстановить экономические и бытовые черты в жизни древнего населения данного региона.

Долгое время считалось, что жители Северо-Восточного Кавказа эпохи бронзы, в частности Дагестана, занимались полукочевым скотоводством, т. е. на лето частично откочевывали в горы, используя для выпаса мелкого рогатого скота яйлаги — альпийские пастбища (Миллер А.А., 1935, с. 41–51; Круглов А.П., 1946, с. 134). Однако изучение географических особенностей Северо-Восточного Кавказа (наиболее тщательно они были изучены в Дагестане) позволило утверждать, что хозяйство древних местных племен не было столь примитивным, как это казалось. Уже с энеолита их экономической базой являлось оседлое земледельческо-скотоводческое хозяйство, базировавшееся на освоении местных пахотных и пастбищных угодий и, вероятно, даже на использовании