конфликт полномочий. Племянник Наполеона Бонапарта, недавно объявивший себя императором Наполеоном III, требовал для католиков права защищать священные для них места. В декабре 1852 г. базилика Рождества Христова оказалась под управлением римских монахов, а по поводу попечительства над храмом Гроба Господня развернулись кулачные бои{882}. Это сочли преднамеренным оскорблением со стороны православного русского царя. По этому поводу у христиан не было единства. Англичанам и французам было удобно улещивать османского султана – ведь он возглавлял сопротивление русской экспансии и тормозил нападения России на сухопутный маршрут в Индию. Русские были разгневаны тем, что французские и английские драгоманы, а также послы в Константинополе, по всей видимости, представляют не собственные интересы, а оказывают воздействие на султана. Они уже почувствовали вкус победы в Чесменском сражении, поэтому приступили к действиям. Горьким итогом стала Крымская война.

Мы знаем и атаку легкой бригады, и Флоренс Найтингейл, светом своего светильника прорезающую мрак палат, поэтому-то для нас Крымская война – это, главным образом, разоренные, окровавленные земли. В первую очередь война велась, разумеется, за выход к морю, а еще – за жирные, черные, родящие зерно угодья за ним.

Из десяти войн между Россией и Османской империей в период с 1678 по 1917 г. османы выиграли только три, и одна из них – Крымская война. Очень важно – и нехарактерно – именно в это время Британия и Франция (а еще Сардинское королевство) заключили со Стамбулом союз. Если бы переговоры в Лондоне, Париже и Костантинийе приняли иной курс, Российская империя вполне могла поглотить Османскую. Желая отстоять свои торговые интересы на Востоке, Лондон и Париж были в восторге, что у них появилась причина осудить Россию за то, что она не в состоянии защитить христиан на османских землях. Российская экспансия, по общему мнению, представляла явную и насущную угрозу. Представление о масштабе политических махинаций дает план, предложенный министром иностранных дел Великобритании лордом Палмерстоном и нацеленный на ослабление России путем возвращения Костантинийе контроля над Крымом и Кавказом.

В 1851 г. 700 фабрикантов и ремесленников из Стамбула приняли участие в первой Всемирной выставке промышленных работ всех народов в Хрустальном дворце в Лондоне. Представители британского среднего класса покупали ковры, стеклянные изделия, плитку прямо у восточных торговцев в привычной атмосфере Гайд-парка. Это помогло им понять, что жители Костантинийи все же больше «мы», чем «они». Там же для королевы Виктории играл османский оркестр. В Стамбуле швейцарцы, братья Фоссати, вовсю реставрировали Софийский собор. А посол Стрэтфорд Каннинг из британского посольства в Стамбуле, недавно перестроенного У. Дж. Смитом и сэром Чарльзом Бэрри (последний был архитектором здания парламента), метал громы и молнии, обвиняя русских в гордыне.

В 1853 г. османы перешли Дунай и встретились с русскими войсками в Молдавии. В ноябре в черноморском порту Синоп Россия разбила османский флот. Очевидно, что целью русских был Стамбул, и в марте 1854 г. Франция с Великобританией объявили войну.

В военном министерстве Высокой Порты на Сералио-пойнте полным ходом шла подготовка к тому, чтобы разместить европейские войска в казармах вокруг Костантинийи. Множество европейских солдат мчались по Европе на новехоньких паровозах. Французы разбили лагерь у городских стен, британцы встали на море возле Скутари – так на итальянском и английском языках традиционно назывался Ускюдар. А борец за свободу, знаменитая Черная Фатима, вошла в город во главе курдского войска. В Пере, Тарабье, Фатихе и Ускюдаре солдат союзников ожидали военные госпитали{883}.

Несмотря на протесты отдельных представителей мусульманского духовенства (самых непримиримых потихоньку посадили на корабли и отправили на Крит), которые утверждали, что запланированная акция – дьявольский союз мусульманских и христианских войск, османы с европейцами стали товарищами по оружию. С полей крымской кампании телеграфом отправляли общие союзнические сообщения – впервые за всю историю войн. Прикрепленный журналист, Лоренс Олифант (христианский мистик родом из поместья на покрытых буйной растительностью высокогорьях в Нувара-Элия на Шри-Ланке, его семье принадлежит заслуга ввоза чая на тогдашний Цейлон), писал в редакцию The Times. Впоследствии он опубликовал целую книгу о своем пребывании в Крыму.

В сообщениях описывалось все как есть, без прикрас. Телеграфом отправлялись и тексты, и изображения. Жены британских чиновников и послов тоже оказали нам, читающим через полтора столетия, услугу: они описывали – в больших подробностях – какие давались приемы, пока шла война. Честно говоря, многое из этого – окутанная восточной дымкой чепуха, но кое-какие подробности могут пригодиться.

Некая Эмилия Вифиния Хорнби, жена сэра Эдмунда Гримани Хорнби, юриста (которого отправили в Константинополь, чтобы помочь распорядиться займом в пять миллионов фунтов стерлингов, частью англо-французской программы помощи), написала книгу «In and Around Stamboul»{884}. В ней она описывала военные балы, которые давали в посольствах Франции и Великобритании и на которых впервые, в знак солидарности, присутствовал османский султан. А на улицы пришлось выписывать из Великобритании полицейских, чтобы разобраться с бесчинствующими «ребятами».

Хотя Карл Маркс и Фридрих Энгельс, которые писали в Лондоне и Манчестере, выдвигали аргументы с турецкой позиции{885}, в османской культуре не любили репортерскую писанину. Поэтому, чтобы узнать османский взгляд на Крымскую войну, зачастую приходится обращаться к пьесам, эпическим поэмам, военным маршам и народным песням, которые во множестве появились после, по сути, поверхностной победы{886}. На самом поле битвы не было ни времени, ни поводов для раздумий или торжества.

Весной 1854 г. большая часть союзных войск прибыла в Галлиполи и Стамбул. В городе стамбульцы с тревогой наблюдали, как уходил флот союзников, оставляя места своей стоянки в Дарданеллах. Ныне пустынная бухта Бешик-бей, где ветер гоняет по волнам пластиковые пакеты, со времен бронзового века была местом швартовки воинов с Запада. Некоторые утверждают, что во время Троянской войны именно отсюда началось наступление (я это мнение не разделяю). Но вооруженное столкновение, свидетелями которого станут османы, британцы, французы и русские, было не менее яростным, чем то, что Гомер описал в своей «Илиаде».

Когда татары в своих самобытных меховых шапках, попыхивая глиняными трубками, подготовили почву на юго-востоке Крыма, союзные войска осадили Севастополь и целый год терпели экстремальные погодные условия и мучились от губительных эпидемий. Когда сегодня приходишь на места сражений, под ногами хрустят брошенные британскими солдатами бутылки из-под портера. В них выжившие находили отдохновение после девяти дней рукопашной схватки.

Условия для солдат на поле боя были более чем суровыми. Многие умирали не от ран, а от болезней.