когда дверь наверху с грохотом распахнулась и по ступеням лестницы застучали шаги, сопровождаемые мелодичным звоном шпор. Командиры спускались вниз, натягивая перчатки. Они с нетерпением покрикивали на сбивающихся с ног конюхов, подводящих им коней, взлетали в сёдла и уносились прочь. По их решительным лицам и зычным голосам можно было понять, что они торопятся к своим отрядам с конкретными приказами.

Наконец, во дворе появился и принц Жоан, который вышел вместе с бароном Делвин-Элидиром. Заметив Карнача, он двинулся к нему:

— Мы выступаем, капитан. К рассвету армия должна занять свои позиции, так что поднимайте своих людей.

— Что с поединком, ваше высочество? — уточнил Карнач, встретив непроницаемый взгляд Делвин-Элидира.

— Всё в силе, — с энтузиазмом кивнул Жоан. — Поединок состоится вскоре после рассвета. Погода нам благоприятствует. Сразу после него, если конечно альдор не признает себя побеждённым, что вряд ли, мы вступим в бой.

— Известно имя поединщика от алкорцев?

— Да, но о нём никто из нас ничего не знает. Наверно он не так часто участвовал в турнирах, что добавляет шансов нашему герою, — улыбнулся принц. — Я плохо запоминаю алкорские имена, кажется, его зовут... — он вопросительно взглянул на барона, — Светозар, не так ли, ваша светлость?

— Именно так, мой принц, — кивнул тот, слегка нахмурившись. Барон сразу почувствовал, как напрягся капитан гвардейцев. — Вам знакомо это имя?

— Да, знакомо, — кивнул тот, постаравшись скрыть свою тревогу. — Это хороший боец. Мы можем поговорить с кавалером Булатовым, ваше высочество? — спросил он у Жоана.

— Конечно! — рассмеялся тот. — Он же не под арестом!

В это время ему и барону подвели коней и они покинули двор, в то время как за их спинами уже скопилась новая группа командиров, спешащих вернуться в расположение своих отрядов.

Карнач вошел в хлев и быстро растолкал своих товарищей, по ходу сообщая им новость.

— Это плохо или хорошо? — хрипло спросонья спросил Аль-Сафар.

— Хорошо! — ответил Игнат, но одновременно с ним Стаховски категорично заявил:

— Плохо!

— Почему? — уточнил Белов с недоумением. — Нет, я слышал, что Донцов на ристалище сильнее Булатова, но он же наш!

— Пойдём, поговорим с Юрой, — пресёк их спор Карнач. — Там всё и обсудим.

Булатов не спал. Он стоял у невысокого забора и наблюдал, как мимо проносятся всадники в разукрашенных доспехах, за их спинами тревожно реяли стяги походных плащей. Принц уже вернулся и, сообщив о скором выступлении, поднялся к себе, чтоб рассказать подробности своим друзьям. Он не задержался ни на минуту, и у Булатова не было возможности расспросить его о будущем поединке. Как назло и барон Делвин-Элидир, приехавший с принцем, спешил и тут же умчался прочь. Юрий остался один на один со своими тревогами, если конечно не считать стоявших чуть поодаль двух крепких мужчин в кожаной одежде. Один слева, другой справа, они зорко смотрели по сторонам, держа руки на рукоятках длинных кинжалов, спрятанных под тёмными накидками. Соглядатаи барона де Грамона ни на минуту не выпускали его из поля зрения, и порой ему казалось, что они не столько охраняют его, сколько озабочены тем, чтоб он не сбежал.

Появление друзей он воспринял с облегчением, однако, заметив мрачное выражение на лицах Карнача и Стаховски, внутренне напрягся.

— Ну? — нетерпеливо спросил он, когда они вошли во двор и встали рядом.

Шпики проводили их профессионально подозрительными взглядами, после чего снова стали осматривать окрестности в поисках потенциальной опасности.

— Поединок на рассвете, — сообщил Карнач. — Твой противник — Донцов. Что ты об этом думаешь?

— Донцов? — Юрий озабоченно почесал затылок. — Это плохо. Мне его не победить.

— А если без лирики? Учитывая, что это будет поединок до смертельного исхода?

Булатов с недоумением посмотрел на капитана, а потом перевёл взгляд на Стаховски.

— Напоминаю, — проговорил Стэн, — Донцову уже приходилось убивать. На Гимеле я сам чудом остался жив, если ты помнишь.

— Вы о чём? — нахмурился Игнат.

— Погоди, — остановил его Карнач. — Ты считаешь, что Донцов может убить Юру в этом поединке?

— Пытался же он убить меня, когда хотел занять моё место при Белом Жреце, — пожал плечами Стэн. — Пусть он действовал тогда из лучших побуждений, но факт остаётся фактом. Он меня сдал и чуть не раскроил мне череп прикладом лучемёта, после чего приказал выбросить в пустыне в нескольких десятках метров от звездолёта. Если б не док, мы бы с вами сейчас не разговаривали.

— А что это за лучшие побуждения? — подозрительно уточнил Аль-Сафар.

— Он был связан с подпольной организацией сопротивления, а я — нет.

— Я всегда замечал, что он чётко определяет приоритеты, — скептически заметил Валуев. — Но ради чего ему сейчас убивать Юру?

— Ради победы луара над захватчиками, — пожал плечами Стаховски. — И чтоб спасти свою жизнь.

— Так, подождите, можно мне сказать? — спросил Булатов, подняв руку. — Для начала, здесь не Гимел. Не думаю, что грохнув меня, он прямо-таки спасёт от агрессора луар. К тому же если он причинит мне вред, домой он вернутся уже не сможет, а у него там семья. Да и вообще я не верю, что он может меня убить!

— После возвращения с Гимела его списали с волчьим билетом, — напомнил Стаховски. — Северова взяла его на свой страх и риск.

— Как и тебя, кстати, — напомнил Москаленко. — Я что-то не припомню, чтоб Дарья Ивановна совершала критические ошибки в своей кадровой политике. И не думаю, что Донцов будет биться насмерть с Булатовым. Они уже сколько раз бились? И что? Пара сломанных рёбер и сотрясение мозга? Не смертельно.

— Сейчас другой случай, Игнаша, — поморщился Карнач. — Это поединок перед боем двух армий, который собираются залить всё вокруг кровью. Считай, оба поединщика — сакральные жертвы. Один должен убить другого, и Донцов это знает.

— Я тоже знаю, — вздохнул Булатов. — Но убивать его не собираюсь.

— А если он тебя убьёт? — хмуро спросил Стаховски.

Юрий подумал и пожал плечами.

— Значит, убьёт.

— Значит, так и порешим, — кивнул Карнач.

— Ты серьезно? — нахмурился Валуев.

— А что, не видно? Вы чего хотите, чтоб Юрка убил Донцова? Он не сможет этого сделать ни технически,