Игоре Северянине см. №№ 30, 55 наст. тома и комментарии к ним. Нужно учитывать, что этот отзыв был написан уже после того, как стало ясно, что альянс Северянина с «Цехом поэтов» не состоится. Оригинальную трактовку взгляда Гумилева на Северянина см.: Кошелев В. А. Гумилев и «северянинщина». Две маски // Русская литература. 1993. № 1. С. 165–170. Стр. 54–55. — Имеется в виду положительная рецензия Брюсова на «Громокипящий кубок», в которой Северянин назван поэтом «с дарованием, бесспорно выдающимся» (Русская мысль. 1913. № 3. С. 126). В упомянутой выше рецензии на «Стихи Нелли» С. М. Городецкий упрекнул Брюсова в том, что он «приветствует мещанскую поэзию как поэзию будущего» и, «искренне похвалив Игоря Северянина, вполне последовательно сам начинает писать стихи, как Игорь Северянин». Стр. 65. — Бриллиантин — масло, придающее блеск волосам. Стр. 75. — Волапюк — искусственный «всемирный язык», изобретенный немецким пастором И. М. Шлейером в 1879 г.; здесь употребляется в нарицательном смысле как обозначение «вульгарного наречия». Стр. 82–83. — Цитируется ст-ние «Шампанский полонез». В последующих («военных») изданиях Северянин заменил «рейхстаг» (германский парламент) на «ригсдаг» — парламент датский. Стр. 86–88. — Имеется в виду ст-ние «На смерть Масснэ». Тома Амбруаз (Thomas, 1811–1896) — французский композитор, автор оперы «Миньон» по мотивам романа Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера». Стр. 88–89. — Цитируются ст-ния «Пролог» (Увы! пустынно на опушке / Олимпа грезовых лесов... / Для нас Державиных стал Пушкин, — / Не надо новых голосов) и «Эпилог» (Я, гений Игорь-Северянин, / Своей победой упоен: / Я повсеградно оэкранен / И повсесердно утвержден) из цикла «Эгофутуризм». Стр. 92–93. — Козьма Прутков — литературный образ поэта и «директора Пробирной палатки», созданный братьями Жемчужниковыми (Алексеем, Александром, Владимиром) и А. К. Толстым; имеется в виду его ст-ние «Честолюбие»:

Дайте череп мне Сенеки;

Дайте мне Вергильев стих —

Затряслись бы человеки

От глаголов уст моих!

Я бы с мужеством Ликурга,

Озираяся кругом,

Стогны все Санктпетербурга

Потрясал своим стихом.

Для значения инова

Я исхитил бы из тьмы

Имя славное Пруткова,

Имя громкое Козьмы!

Стр. 94. — «Вампука» — пародия на оперные штампы, входившая в репертуар театра «Кривое зеркало». Стр. 96. — Имеются в виду ст-ния А. Н. Апухтина «Письмо» (1882) и «Ответ на письмо» (1885); творчество Апухтина в глазах Гумилева было символом русского «поэтического безвременья» (см. № 23 наст. тома и комментарии к нему). Стр. 98–101. — Цитируется ст-ние «Ее монолог». Стр. 103–106. — Цитируется ст-ние «Намеки жизни». Стр. 113–114. — Германские племена и гунны играли важнейшую роль в жизни Европы эпохи «великого переселения народов» — краха Западной Римской империи и возникновения современных европейских этносов; первые стали прародителями многих из них, вторые, создав великое государство Атиллы, канули в историческое культурное и «этническое» небытие.

Велимир Хлебников (Хлебников Виктор Владимирович, 1885–1922) был, наряду с Игорем Северяниным, «несостоявшимся кандидатом» от футуризма в «Цех поэтов». Гумилев познакомился с Хлебниковым в конце 1908 г. (оба поэта были постоянными посетителями «башни» Вяч. И. Иванова) и весьма ценил его оригинальный талант — см. №№ 30, 61 наст. тома и комментарии к ним. В период написания этого «письма» предполагалось участие Хлебникова в журнале «Гиперборей». Тогда же Хлебников навещал Гумилева и Ахматову в Царском Селе и затем участвовал в одном из заседаний «Цеха поэтов» — 10 января 1914 г. Сближение Гумилева с Хлебниковым прервалось после выхода в том же январе 1914 г. футуристического альманаха «Рыкающий Парнас», в котором был помещен коллективный манифест (подписанный и Хлебниковым) «Идите к черту!». В манифесте, в частности, говорилось: «...свора адамов с пробором — Гумилев, С. Маковский, С. Городецкий, Пяст <...> начала кружиться пестрым хороводом вокруг утвердившихся футуристов...» См. о творческих и личных отношениях Хлебникова и Гумилева: Тименчик Р. Д. Заметки об акмеизме (II) // Russian Literature. Vol. V (3). 1977. P. 281–300.

Стр. 116–117. — В статье упоминаются произведения Хлебникова, напечатанные в альманахах «Студия импрессионистов» (СПб., 1910), «Союз молодежи» (1913. № 2). «Дохлая луна» (М., 1913), «Пощечина общественному вкусу» (М., 1913), «Садок судей», II (СПб., 1913). «Гилея» — первая русская кубофутуристическая группа, получившая свое название в честь крымской местности, где находился дом Бурлюков. Стр. 124–129. — Излагается статья Хлебникова «Учитель и ученик. О словах, городах и народах». Стр. 130–132. — Имеется в виду ст-ние «Заклятье смехом». Стр. 137–139. — Имеется в виду ст-ние «Трущобы». Стр. 139–141. — Имеется в виду пьеса «Маркиза Дэзес». Стр. 144–157. — Цитируется поэма «И и Э. Повесть каменного века». Стр. 165–168. — Цитируется поэма «Внучка Малуши». Стр. 170–172. — Имеется в виду ст-ние «Любовник Юноны». Стр. 173–176. — 3 ноября 1913 года Д. Д. Бурлюк прочитал в зале Тенишевского училища лекцию «Пушкин и Хлебников», которая вызвала многочисленные протесты в прессе (и была, конечно, рассчитана на подобный скандальный эффект). См. об этом: Лившиц Б. К. Полутораглазый стрелец. М., 1989. С. 441–442, 662.

Творчество Осипа Эмильевича Мандельштама (1891–1938) является одним из самых ярких «открытий» Гумилева-критика. Мнение современников о ранних опытах юного поэта до выхода двух гумилевский рецензий на две редакции «Камня» (см. № 68 наст. тома и комментарии к нему) недвусмысленно выразил Блок, считавший Мандельштама «Рубановичем лучшего сорта», т. е. запоздавшим (хотя и способным) «эпигоном эпигонов» символистов (см. письмо Блока к Андрею Белому от 6 июня 1911 г. ; о С. А. Рубановиче см. № 33 наст. тома и комментарии к нему). Брюсов не видел в поэзии Мандельштама оригинальной значимости и не стал публиковать его стихи в «Русской мысли» (о чем его просила З. Н. Гиппиус — см.: Мандельштам О. Э. Камень. Л., 1990. С. 359 (Лит. памятники)). Характерно свидетельство Г. В. Адамовича о заседании «Общества ревнителей художественного слова» 12 декабря 1915 г.: «...Вяч. Иванов, публично восхитившись бледными виршами Пяста, снисходительно поморщившись, разобрал затем как «довольно любопытный опыт», великолепнейшее стихотворение Осипа Мандельштама о Расине: на Гумилеве лица не было!» (Последние новости (Париж). 13 января 1938; см.: ПРП 1990. С. 329).

«Гумилев рано и хорошо оценил Мандельштама, — вспоминала Ахматова, — они познакомились в Париже (см. конец стихотворения Осипа о Гумилеве. Там говорилось, что Николай Степанович был напудрен и в цилиндре) —

Но в Петербурге акмеист мне ближе,

Чем романтический Пьеро в Париже».

(см.: