«Нежная тайна». Стр. 19–27. — В книге, действительно, есть ст-ния — «Цикада», «Рыбацкая деревня», «Примитив» — весьма близкие к эстетике только что провозглашенного акмеизма. Сам Иванов, характеризуя стихи книги, писал в предисловии: «Озирая все, собранное вместе, в одном издании, автор, первый, смущен сопоставлением столь различного. Некоторые страницы книжки изображают созерцания, несомненно, выходящие за пределы поэзии, понятой как ars profana — как художественно-мирское, а не таинственно-богослужебное. Другие, напротив, являют, по-видимому, вторжение в округу искусства такой обыденности, которая может показаться «внешнею» — profana — артистическому Парнасу. Одни — скажет его суд — посвящены предметам, недоступным Музе по своей возвышенности и «запредельности», другие — недостойным ее, по непосредственной близости к житейскому и повседневному».

Гарднер Вадим Данилович (полная фамилия — де Пайва-Перера Гарднер, 1880–1956) — поэт. Правнук основателя Бразильского университета, внук американского ученого, сын писательницы и переводчицы Е. И. Дыховой. Учился в Петербурге, окончил юридический факультет Петербургского университета (1909). В студенческие годы опубликовал сборник «Стихотворения» (1908), отмеченный влиянием символистов, затем, не желая быть в числе «эпигонов», перешел в «Цех поэтов». В 1916 г. был призван на военную службу, работал в Лондоне в Комитете по снабжению союзников оружием; в 1918 г. встретился здесь с Гумилевым, был его спутником в «лондонские месяцы» и во время возвращения в Россию (см. об этом публикацию Б. Хеллмана в приложении к его статье о военной лирике Гумилева: Hellman Ben. An Aggressive Imperialist?: The Controversy over Nikolaj Gumilev’s War Poetry // Nikolaj Gumilev. 1886–1986. Berkeley, 1987. P. 148–154). С 1921 г. постоянно проживал в Финляндии, в 1929 г. издал в Париже итоговый сборник ст-ний «Под далекими звездами».

Стр. 33–34. — Цитируется ст-ние «Из дневника поэта»:

<...>

«Больше доверься ко мне», сказала мне милая муза,

«Слушай советы мои! Я ж не оставлю тебя.

Ты оттого мне любезен, что с нежного, ясного детства,

Предан цветам и мечте, ты с ручейками дружил.

Темные змейные воды, песчинок золото, пена,

Бег и двустишье ключа — все отражалось в тебе.

С дрожью ты сладкой внимал дремотной гамме журчаний,

В ней ты угадывал вмиг среднюю ноту ея...»

Стр. 36–37. — И «срывы», и «достижения» Гарднера в ст-ниях, собранных в рецензируемой книге, связаны с его попытками «синтеза» светской «легкости» поэтического миросозерцания с ориентацией его на «духовные» и «назидательные» темы (несомненный «американизм», очень любопытный в культуре русского «серебряного века»):

Мой свет, мой Рай над кладбищем земли,

О мир, где, свят и ясен, как природа,

Ношу я цепь, отрадней, чем свобода, —

В мой дымный дол сиянье ниспошли!

(«Дивный плен»)

Я лишь в преддверии Святого

В смущеньи трепетном стою.

Ни к жертве сердце не готово,

Ни к неземному бытию.

Но мгла души уже невластна

Закрыть от взора Божий нимб;

Стремлюсь, восторженно и страстно,

На кафолический Олимп.

<...>

Меня ничто не остановит,

Мой стих величье славословит

И воинства небес.

Я искуплю свой грех последний

И светлой ослеплю обедней

Я магов черных месс.

(«Жрец»)

Опыта горький напиток никем напрасно не пьется,

Каждая мука в себе семя блаженства таит.

(«Религиозные двустишия»)

Естественно, что лучезарный оптимизм Гарднера по отношению к тематике, которую Гумилев воспринимал в «мрачно-веселом обаянии православия» (К. Н. Леонтьев) не мог не насторожить дружественно настроенного по отношению к автору рецензента, — тем более, что Гарднер нередко, действительно, срывался в откровенную риторику:

Пророков нет. Плачевно наше время.

Безбожен, туп, разрозен, мелок мир;

Влачит он жизнь, как тягостное бремя,

Без жгучих слов, без грозных, вещих лир.

(«Пророков нет»)

Скалдин Алексей Дмитриевич (1889–1943) — поэт, прозаик, литературный критик, мемуарист. Крестьянин по происхождению, самоучка, А. Д. Скалдин играл значительную роль в религиозно-философских кругах петербургского «серебряного века», был членом Религиозно-философского общества, одним из тонких знатоков «эзотерических» учений, печатался в журналах «Весна», «Гаудеамус». Особую страницу в наследии Скалдина представляет его «фантастическая проза» конца 1910-х — начала 1920-х гг. (романы «Странствия и приключения Никодима Старшего», «Вечера у мастера Ха» (последний известен в отрывках)), являющаяся предвосхищением булгаковских «мистических гротесков». В конце 20-х — начале 30-х гг. писал рассказы для детей, близкие по стилю к литературе «обериутов». Как религиозно-философский деятель Скалдин был гоним в СССР, несколько раз подвергался аресту и высылке; в конце концов был осужден специальным совещанием на восемь лет лагерей и умер в Карлаге.

А. Д. Скалдин — автор единственной поэтической книги, посвященной «Вячеславу Иванову, брату». С Ивановым Скалдин был близко связан в начале 1910-х годов, что в полной мере отразилось и на его стихотворчестве: книга изобилует стилизациями, как «псевдо-античными», «гекзаметрическими» и т. п. (Помни, Психея, о свете: если из темного сердца / Ярый огонь изведешь — будет светильник гореть (из цикла «Дистихи»)), так и «псевдонародными» (Как во славном Питербурхе, / Во столице на Песках, / Эх-ха-ха, эх-ха-ха, / Во столице на Песках. / Жили-были, поживали / Два братана молодых («Ярославская»)). Как образчик его поэзии можно привести ст-ние «Путник»:

Роса, всклубившая густым туманом,

Плывет, плывет в оврагах по ручьям,

И, путь обставши, простирают сосны

Над головой моей концы ветвей

Пахучих и густых. Еще нескоро

Приду я к дому твоему, мой друг,

Но с каждым шагом все ясней и глубже

В душе моей звучит твой властный зов.

И кажется, что дом передо мною:

Вхожу к тебе, а ты сидишь, согбен,

И Первого к Коринфянам Посланья

Читаешь тихо третию главу.

Как вестник радостный я на пороге

Остановлюся на единый миг,

Потом скажу, приветливо и просто:

«Обороти лицо и гостя встреть».

(Ср.: «И я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твердою пищею, ибо вы были еще не в силах, да и