Во вторник утром Паркер Фейн рейсом «Pacific Southwest Airlines» прилетел из округа Ориндж в Сан-Франциско, где сел на самолет «West Air» до Монтерея. Полет над Калифорнией занял один час, еще час ушел на пересадку, а полет до Монтерея продолжался всего тридцать пять минут. Путешествие показалось тем более коротким, что одна из пассажирок, хорошенькая молодая женщина, узнала Фейна, оказалась поклонницей его искусства и явно была очарована его брутальным обаянием.

В аэропорту Монтерея он взял напрокат тошнотворно-зеленый «форд-темпо», оскорблявший его утонченное чувство цвета.

Скорость «темпо» на ровной дороге была вполне удовлетворительным аллегро, но при подъеме по склону холма машина переходила на адажио. Так или иначе, Фейну потребовалось менее получаса, чтобы по просьбе Доминика найти дом, где жил Джеральд Салко, человек, вечером 6 июля зарегистрировавшийся в мотеле с женой и двумя дочерьми, тот, с которым нельзя было связаться ни по телефону, ни через «Вестерн юнион». Особняк в южном колониальном стиле здесь, на калифорнийском побережье, казался безобразно-безвкусным. Он стоял на великолепном участке в пол-акра, в тени массивных сосен, среди искусно ухоженных кустарников и клумб бальзаминов, сверкавших красными и лиловыми цветами даже сейчас, в январе, — садовник явно работал здесь целый день не реже раза в неделю.

Паркер свернул на величественную круговую дорожку и остановился перед широкой лестницей с цветочными клумбами по бокам; лестница вела на огромную веранду со множеством колонн. Все шторы на окнах были тщательно задернуты, дом выглядел необитаемым.

Он вышел из машины, быстро поднялся по ступенькам, пересек веранду, высказывая на ходу свое недовольство холодным воздухом: «Брр». Обычный в тех краях утренний туман уже рассеялся над аэропортом, не препятствуя посадке, но все еще цеплялся за эту часть полуострова, висел на соснах, соединял их стволы своими щупальцами, приглушал яркость бальзаминов. Зимний воздух в северной Калифорнии был свежее, чем в Лагуна-Бич; разбавленный прохладой тумана, он пришелся Паркеру совсем не по душе. Но Фейн оделся как раз для такой погоды — плотные вельветовые брюки, фланелевая рубашка в зеленую клетку, зеленый пуловер (на груди которого — шутливое подражание спортивной одежде «Изод-Лакост» — красовался глуповатый броненосец вместо аллигатора), флотское полупальто с сержантскими нашивками на рукаве. Впечатляющий наряд, особенно в сочетании со светоотражающими кроссовками. Нажимая кнопку звонка, Паркер оглядел себя и решил, что, вероятно, он иногда одевается слишком эксцентрично даже для художника.

Он нажимал кнопку шесть раз, делая полуминутные паузы между звонками, но никто так и не появился.

Прошлым вечером, в одиннадцать, ему позвонил из Элко, с таксофона, человек по имени Джек Твист: как он сказал, Доминик просил его кое-что передать. Пусть Паркер через двадцать минут подъедет к такому-то таксофону в Лагуне — ему перезвонят. Паркер в это время все еще работал над новой, захватывающей картиной, которую начал в три часа дня. Весь в мыслях о работе, он тем не менее поспешил к будке. И без колебаний согласился отправиться в Монтерей. Да, он погрузился в работу, но только чтобы отвлечься от мыслей о Доминике и событиях, разворачивающихся в Элко: именно там ему хотелось оказаться, чтобы с головой погрузиться в эту тайну. Когда Твист рассказал о демонстрации священником и Домиником паранормальных способностей (летающие солонки и перечницы, левитирующие стулья!), путешествию Паркера в Монтерей могла помешать разве что третья мировая. И теперь он не собирался терпеть поражение из-за пустого дома. Он найдет этих Салко, где бы они ни находились, а начать лучше всего с осмотра соседских домов.

Поскольку участки имели размер в пол-акра и разделялись живыми изгородями, пройти в соседний дом было нелегко. Паркер вернулся в машину, включил передний ход, еще раз взглядом окинул дом. Ему вдруг показалось, что он увидел движение в одном из окон первого этажа: слегка раздвинутые шторы вернулись на место. Он посидел секунду, глядя в окно, потом решил, что это обман зрения, объясняемый туманом и тенями, снял машину с ручного тормоза, завершил разворот и выехал на улицу, радуясь тому, что снова играет в шпионов.

Джип «чероки» с Эрни и Домиником остановился в конце дороги окружного значения, пикап с затонированным лобовым стеклом пристроился на обочине в двух сотнях ярдов за ними. Эта машина с высокими внедорожными колесами и выпученными глазами-фарами на крыше, на взгляд Доминика, походила на огромное насекомое, настороженно замершее на нисходящем склоне и готовое тут же запрыгнуть в нору, если увидит человека с огромной банкой инсектицида «Рейд». Водитель из пикапа не вышел, пассажир тоже — если там был пассажир.

— Думаете, сейчас начнутся проблемы? — спросил Доминик, когда вышел из машины и присоединился к Эрни на обочине.

— Если у них на уме проблемы, они уже их создали, — сказал Эрни; пар из его рта клубился в морозном воздухе. — Хотят висеть у нас на хвосте и наблюдать? По мне, так пусть. И черт с ними.

Они достали из багажника два охотничьих ружья — «винчестер» модели 94 под специальные патроны тридцать второго калибра и «спрингфилд» калибра тридцать на шестьдесят, демонстративно осмотрели их в надежде, что люди в пикапе, оценив их оборонительные возможности, не перешагнут границы, за которыми начинается насилие.

К западу от дороги по-прежнему вздымались горы, склоны их были покрыты лесом. Доминик порадовался, что купил в Рино зимнюю одежду, но пожалел, что на нем нет утепленного лыжного костюма, такого как у Эрни. И таких же грубых шнурованных ботинок вместо тех хлипких на молнии, что были сейчас на нем. Чуть позже Джинджер и Фей заедут в магазин спортивных товаров в Элко и купят то, что понадобится для вечерней операции, включая подходящую одежду для Доминика и всех остальных, у кого ее еще нет. А пока настырный ветер пробирался под слишком широкие манжеты его рукавов.

Оставив «чероки», они сошли с обочины и двинулись вниз по склону, продолжая осмотр периметра хранилища. Высокое сетчатое ограждение с колючей проволокой выходило из леса и больше не шло параллельно дороге, сворачивая на восток и уходя вниз, к ложу долины. Луга были покрыты десятидюймовым слоем снега, но он был все еще ниже голенищ их сапог. Они прошли две сотни ярдов, до того места в ограде, с которого вдали были видны огромные взрывостойкие ворота в склоне долины.

Живой охраны — людей или собак — они не заметили. Человеческих следов или отпечатков лап не было ни с одной стороны, а это означало, что регулярных обходов по периметру не делают.

— В таких секретных конторах ушами не хлопают, — сказал Эрни. — Если нет патрулирования, значит с другой стороны ограды все напичкано электроникой.

Доминик все время поглядывал на верхнюю часть луга, беспокоясь, как бы люди из внедорожника не сделали что-нибудь с «чероки». Когда он посмотрел туда в очередной раз, то увидел человека в темной одежде, резко выделявшейся на белом снегу. Человек стоял далеко от «чероки» и, казалось, не проявлял к нему интереса, но при этом спустился с обочины дороги и прошел несколько ярдов по склону. Теперь он неподвижно стоял там, ярдах в ста восьмидесяти от Доминика и Эрни, выше их, и наблюдал за ними.