Нормальная человеческая одежда разбудила вдуше воспоминания о далеком прошлом. Такие же точно штаны он носил лет сорок,покупая у знакомого торговца в Клэнтоне три-четыре пары сразу. Крахмалом женане пользовалась, и после нескольких стирок даже горячий утюг не мог придать имсколь-нибудь приличный вид. Сэм ходил в них на работу и в город, в них жеотправлялся с Эдди рыбачить, в них сидел на ступенях крыльца возле колыбели смалышкой Ли. Не изменял он привычному костюму и когда шел в кофейню, иприсутствуя на собраниях Клана. Такие же точно штаны были на нем в день взрыва.

Правой рукой Сэм провел по жестким складкампод коленями. Девять с половиной лет. Скоро все кончится.

* * *

Сначала Адам отправился к Лукасу Манну. Еще уворот Луиза предупредила, что его там ждут. Закрыв дверь кабинета, Лукаспредложил Адаму сесть.

– Спасибо, но я тороплюсь увидеть Сэма.

– Петицию вашу апелляционный суд получилтридцать минут назад. Я подумал, может, вы захотите позвонить в Джексон.

– Благодарю, но на Скамье тоже есть телефон.

– Хорошо. Каждые полчаса я связываюсь с офисомгенерального прокурора, так что если будут новости, немедленно поставлю вас визвестность.

– Еще раз спасибо. – Адам начал нервничать.

– Сэм уже заказал последний ужин?

– Узнаю через пять минут.

– Тогда либо звякните мне, либо просто скажитеПакеру. Что со свидетелями?

– От Сэма их не будет. – А вы?

– Нет. Он запретил. Мы давно об этомдоговорились.

– Так. Не знаю, что еще. Да, кроме телефона,здесь есть факс. Понадобится – не стесняйтесь.

– Очень признателен! – уже с порога кабинетабросил Адам.

Подъехав к зданию Скамьи, он оставил “сааб” настоянке рядом с оградой, подошел к стеклянной вышке и опустил в красное ведеркоключи.

Четыре недели назад, когда Адам впервые увиделспускавшееся на веревке ведерко, он и представить себе не мог, насколькобезжалостно и методично продумана вся система. Четыре недели! Казалось, прошлигоды.

Пакер провел его внутрь блока.

Сэм уже был в “гостиной”: сидел на краю столаи любовался своими новенькими полуботинками.

– Рант прошит, а не на клею, – с гордостьюсообщил он Адаму.

Подойдя к столу, внук внимательно осмотрелодежду деда. Гладко выбритое лицо Сэма сияло.

– Очень даже неплохо.

– Похож я на денди?

– Вид что надо, Сэм. Это Донни постарался?

– Да. Говорит, все обошлось в двадцать семьдолларов. Поначалу я думал выписать приличный костюм из Нью-Йорка, от Арманиили Кардена, знаешь, шерсть в тонкую полоску, жилет. А потом решил: какогочерта, ради газовки-то! Помнишь мои слова? Не позволю им убить меня в шутовскомкрасном костюме. Я сбросил его часа полтора назад. Приятное, должен сказать,ощущение!

– Слышал последние вести?

– Да. Жаль, что со слушанием ничего не вышло.

– Апелляционный суд рассматривает сейчас ещеодну петицию. Меня это вдохновляет. Есть шанс.

Сэм с улыбкой отвел взгляд в сторону. Чем быдитя ни тешилось!

– В полдень чернокожий парень заявил с экрана,что работает на меня. Кто такой?

– Наверное, Гете Кэрри. – Адам положил на столкейс, сел.

– И я должен буду ему заплатить?

– Да. Ставки у нас с ним одинаковые.

– Шучу, шучу. Теперь этот долбаный псих, непомню имени… Суинн? Уж он-то точно сколотил на мне состояние.

– Обидно, честное слово, обидно, Сэм. КогдаСуинн закончил давать показания, весь зал увидел тебя немощным маразматиком,который мочится в угол камеры.

– Ничего, их жалость очень скоро иссякнет. – Втвердом голосе Кэйхолла не слышалось и следа страха. – Окажешь услугу? – Онпротянул внуку конверт.

– Адресат?

– Выйдешь к автостраде, отыщешь среди членовКлана главного и прочтешь ему текст вслух. Старайся держаться поближе крепортерам – пусть побольше народу узнает, что я хотел сказать.

Адам с подозрением смотрел на конверт.

– И что же ты хочешь сказать?

– Там все изложено, кратко и по делу. Я прошуКлан оставить меня в покое, дать мне возможность уйти с миром. Им лучшеразойтись по домам. О скинхедах и наци я прежде не слышал. Бедняги, наверное,проделали сюда немалый путь.

– Заставить их сейчас уйти невозможно, сампонимаешь.

– Понимаю. Но телевидение выставит их моимизакадычными друзьями, а это противно.

– По-моему, твоя затея не ко времени.

– Почему?

– Потому что апелляционный суд в данную минутучитает петицию, где черным по белому написано: Сэм Кэйхолл не способенчленораздельно произнести и двух слов.

– Ну и хватка же у вас, у юристов! – фыркнулдед. – Отступись, Адам. Игре конец.

– Игра продолжается.

– Я в ней не участвую. Бери конверт и иди.

– Как? Прямо сейчас? – Адам бросил взгляд начасы: половина второго.

– Прямо сейчас. Жду.

* * *

Выбравшись у главных ворот из машины, онобъяснил Луизе, что намерен сделать. Женщина покосилась на белый конверт,подозвала к себе двух охранников, и те вывели Адама к автостраде. Навстречу тутже бросились репортеры. Не обратив на них внимания, он вместе с охранникамидвинулся вдоль ограды. Наполнивший сердце страх ничуть не поколебал егорешимости выполнить волю деда.

Возле бело-голубой палатки Адама уже ждали.Через мгновение собралась плотная толпа: журналисты, национальные гвардейцы,куклуксклановцы.

– Кто здесь главный? – громко спросил Адам.

– А кому он понадобился? – Вперед выступилмускулистый чернобородый парень. В его густых бровях поблескивали капелькипота.

– У меня письмо от Сэма Кэйхолла.

Кольцо вокруг Адама стало еще плотнее.Засверкали фотовспышки, над головами стоявших в первом ряду повисли микрофоны.