Самойлов грубо схватил ее за руку и дернул. А Лиза вообще не понимала, о чем он. Смотрела на него, разъяренного, широко-распахнутыми глазами, видела его расширенные от гнева черные зрачки, окаймленные синей радужкой, губы, скулы, но ничего не могла ответить. Тихо вскрикнула, когда он до боли сжал ее руку, и попыталась выдернуть ее из железной хватки. Куда уж, это было ей точно не под силу. Отодвинулась, насколько это было возможно, уперлась спиной в дверцу машины. Стекло было холодным, Лиза тут же почувствовала холод на шее, что-то врезалось в спину.

- Отвечай! – рявкнул Макс, опять дернув ее на себя.

- Прекрати! – Получилось истерично и жалобно. И от этого Лизе стало еще хуже. Все, о чем она сейчас мечтала, - чтобы дверца машины распахнулась, и она вывалилась наружу. Ей хотелось убежать подальше от этого мужчины, не слышать его и не видеть. Хотя бы какое-то время не слышать и не видеть, чтобы не ощущать себя беспомощной слабачкой, застигнутой врасплох. – Ты совсем рехнулся?! Что я спланировала?! Ты в своем уме?!

- Я-то как раз в своем. Думаешь, я ничего не понял?! Хватит! Все! Давай уже начистоту!

- Что ты понял?!

Она чувствовала, что к глазам подступают слезы. Лизе всегда очень трудно было переносить несправедливость. Со временем она научилась хоть как-то защищаться, терпеть, но сейчас терпеть не получалось. Видимо, она оказалась неготовой к подобному, слишком открытой, откровенной. Потихоньку до нее начал доходить смысл его слов, но она все равно не могла связать все воедино. Какой бред! Ей хотелось закрыть уши ладонями и неистово замотать головой. А еще закричать так, чтобы он наконец перестал говорить ей все эти непонятные слова, перестал смотреть на нее так.

- Да что ты понял?! – она закричала. Громко и надрывисто. – Что?! Объясни мне, потому что я не понимаю!

- Объяснить?! – Макс поймал вторую ее руку. – Хорошо, я тебе объясню, раз ты так этого хочешь! Скажи, Меркулова, когда ты собиралась заявить мне, что возвращаешься в одиночное катание? И, главное, как давно ты это придумала? Когда поняла, что запросто восстановишь прыжки? Или еще когда только предложила встать в пару?!

Он тряхнул ее так, что голова у нее дернулась. Лиза не отвечала, и это заводило Макса еще больше. Он готов был разодрать ее на части, в этот момент он так сильно ненавидел ее, что мог бы, наверное, ударить. И эти ее глазищи… Как же он ненавидел ее глаза!

- Пусти меня! – Она дернулась, выкручивая руки. Кожу жгло, она понимала, что на запястьях останутся красные следы, как в детстве, когда они с ребятами делали друг другу крапивку. Тогда это казалось прикольным, а сейчас было совсем не смешно. Больно, глупо и невыносимо обидно, да, но только не прикольно. – Пусти! – Голос звенел от слез, которые она все еще сдерживала.

Макс хмыкнул, разжал руки и уперся взором в темное ветровое стекло. Она лихорадочно дергала за ручку дверцы, пытаясь открыть машину, и не сразу поняла, что дверь заблокирована.

- Какая же ты все-таки… - с отвращением процедил Макс и качнул головой.

- По-твоему, я пришла к тебе только затем, чтобы… - Лиза повернулась к нему. В глазах ее стояли непролитые слезы. Ей бы хотелось казаться равнодушной, но какой там: голос предательски дрожал и не слушался, сердце грохнулось в какую-то пустоту, глаза жгло. – Ты… Ты реально думаешь, что я предложила встать в пару… - Она впилась пальцами в ручку и тихо попросила: - Открой дверь.

Через пару секунд послышался щелчок. Лиза тут же отворила машину и очутилась на улице. Ветер резанул по мокрым глазам, обдал лицо холодом, разметал короткие волосы. Она сделала глубокий вдох и помчалась через стоянку, желая только одного – оказаться подальше отсюда. Но убежать далеко не удалось. В последний момент она услышала за спиной шаги, на локоть ее легла крепкая рука. Лиза попыталась вывернуться, но безрезультатно. Самойлов буквально зашвырнул ее в машину, быстро обошел BMW и сам сел на место водителя, кинул ей на колени ее телефон и, не пристегиваясь, сорвался с места. Всю дорогу он молчал, а Лиза сидела, уткнувшись лбом в ледяное стекло. За окном, сливаясь в одно большое пятно, мелькали огоньки. Пошел снег. Первый в этом году.

Когда Лиза вышла из машины возле дома, она почувствовала, как снежинки падают на лицо и тут же тают.

Словно боясь, что она куда-то денется, Макс взял ее за руку и потащил к подъезду. Лиза не сопротивлялась, хотя смотреть на Самойлова у нее не было ни сил, ни желания. Дома она сбросила куртку на пуфик и тут же ушла к себе в комнату. Долго не выходила, тогда как обычно почти сразу же шла в душ. А Макс не мог заставить себя заняться хоть чем-то, пока не увидел, как она, босиком, в своем коротком халате, идет в ванную. И только когда услышал звук льющейся воды, ощутил, как что-то внутри становится на место.

Утром Лиза даже не поздоровалась. Ходила с таким видом, словно Макса вообще нет. С каменным выражением лица налила себе чай, взяла из холодильника грушу и творожок, проигнорировав приготовленную им овсянку, и ушла к себе в комнату. На его попытки завести разговор она не реагировала, а когда он попытался усадить ее за стол, полоснула взглядом так, что Макс решил оставить ее в покое. Не хочет – не надо! Не хватало ему только на полусогнутых перед ней ходить.

В препоганейшем настроении он уселся за стол в одиночестве. Из Лизкиной комнаты доносился шум работающего телевизора, и это действовало ему на нервы. Пока он мусолил кашу, Лиза успела вернуться в кухню, вымыла чашку и поставила ее сушиться. Он старался не смотреть на нее, но взгляд то и дело упирался в гибкую спину и опускался к ягодицам, обтянутым тонкой тканью домашних штанов. Как же она раздражала его…

- Сядь, поешь, - выдавил Макс, стараясь не обращать внимания на острое желание подойти ближе.

Лиза и не подумала повернуться к нему. Закрыла шкафчик, вытерла руки и ушла. Он проводил ее хмурым взглядом и, допив чай одним большим глотком, встал из-за стола. Очень хотелось догнать ее, схватить за шкирку, развернуть к себе и… и фиг знает, что сделать дальше.

Вчера вечером он и сам не понял, что произошло. Убить был готов собственными руками, а потом остался в машине один и… И как перемкнуло. На полу под ногами что-то запиликало негромкой мелодией, и он понял, что это Лизкин телефон. Сквозь окно он видел ее силуэт, размытый темнотой и тусклым светом фонарей. И вдруг стало не по себе, мозг подавал отчаянные сигналы к действию, глаза впивались в сумрак поздней осени. Он оказался на улице быстрее, чем успел что-то для себя решить, догнал, схватил крепко, чтобы точно не вырвалась. И если бы Лиза в тот момент начала кричать, он бы, наверное, просто закрыл ей рот ладонью.

Москва, ноябрь 2016 года

Чем больше проходило времени, тем невыносимее для Макса становилось молчание Лизы. Поначалу он думал, что хватит ее на день, максимум на два, но прошла уже неделя, а она все так же игнорировала его. Даже на тренировках без крайней нужды они не разговаривали. Сперва он пытался как-то наладить контакт, но Лиза упрямо поджимала губы и смотрела волком, выводя его из себя. Он понимал, что она сильно обижена и уже сто раз пожалел, что повел себя как придурок. Стоило увидеть ее тогда на катке, красивую, талантливую и… независимую, как крышу сорвало.