то, как нас встречают римляне, понимаю, что это неосуществимо. Они будут стоять за вас, потому что вы дали им то, что мы хотим отнять. Даже если я разобью десяток твоих легионов, ты будешь готовить ещё двадцать, потому что тебе не придётся насильственно вербовать не желающих войны селян. Но я понимаю, что не смогу разбить даже несколько твоих легионов…

— Да, наверное, — пожал Эйрих плечами.

— Ради чего ты всё это сделал, Эйрих? — спросил Аэций, не притронувшийся к еде и вину. — Ради чего или кого?

— Не для себя, — усмехнулся Эйрих. — Для Отечества.

— Мы давно забыли эти слова, — произнёс Аэций сокрушённо. — За что платим сейчас.

— У меня есть для тебя предложение, от которого ты можешь отказаться, — Эйрих допил остаток вина и протянул чашку к Сауфею. — Наложи мне гороховой каши и ставь ещё один кувшин.

— Сделаю, проконсул, — ответил римлянин.

— Так что за предложение? — спросил Аэций.

— Как ты смотришь на то, чтобы стать пожизненным проконсулом Африки? — поинтересовался Эйрих. — Подчиняться власти Сената, но иметь определённую автономию в своей провинции, жить спокойно, без риска неминуемого сейчас готского вторжения на побережья? Земли, конечно, придётся раздать простым людям, иначе ты долго так не усидишь, но зато лично тебе будет гарантированы обеспеченная жизнь и непрерываемый покой. Готические легионы займут рубежи, установят власть Сената и народа готов, сняв с тебя очень обременительные обязанности по защите вверенных тебе мирных людей.

— Предлагаешь предать императора? — спросил Аэций.

— Далеко на востоке есть страна, ты слышал о ней — Серес, — произнёс Эйрих, философским взглядом посмотрев в тарелку с гороховой кашей. — Там говорят: «Вовремя предать — это предвидеть».[82]

— Говорят, там всё сильно иначе, чем у нас, — ответил на это Аэций.

— Тем не менее, я предлагаю тебе выгодную альтернативу казни на римском форуме, к которой ты очень легко придёшь, если продолжишь эту войну, — улыбнулся Эйрих. — Твоя смерть станет кульминацией триумфа, который устроят в честь очередной моей победы.

— Ты так уверен в том, что легко победишь? — нахмурил брови римлянин, который, как говорят, последний истинный.

— Я не говорю, что это будет легко, ты ведь отличный стратег и тактик, я это признаю, — прикрыл глаза Эйрих, — я говорю, что это неотвратимо. Победа готов неизбежна, мы возьмём всю землю, которая нам нужна. Сегодня у нас десять легионов, если считать со схолами, завтра будет пятнадцать, а послезавтра двадцать. Нам нужно будет лишь пообещать будущим легионерам, что они получат землю в Африке и в дельте Нила, после чего они побегут вслед за легатами, чтобы принести Сенату и готскому народу все эти земли. Тебе нечем крыть это, консул Флавий Аэций. Что ты предложишь тем людям, коих поведёшь в бой? Чтобы они умерли за метафорического императора? А что ты будешь делать, когда они поймут, что ты борешься за тот порядок, что и привёл вас всех к ситуации, когда держава рушится прямо на глазах, осыпаясь под ударами варваров?

Римлянин не нашёл, что ответить. Он поднял чашку дрожащей рукой и залпом выпил её содержимое.

— Так или иначе, мне всё равно, что ты выберешь, — произнёс Эйрих, обратив взгляд на закатное небо над Римом. — Я предлагаю тебе обойтись меньшей кровью и жить дальше.

— А как же император? — спросил Аэций.

— Так пусть живёт себе, — пожал Эйрих плечами. — Лично к нему неприязни я не испытываю, лишь презираю его за слабость. Имей я такие начальные условия… Мы бы с тобой сейчас не разговаривали…

Эйрих задумывался иногда: «А почему именно задрипанная деревушка в паннонской глуши? Почему не императорские палаты?» Неужели он недостаточно достиг в прошлой жизни?

На месте Флавия Гонория, Эйрих бы действовал с таким размахом… или бы умер в раннем детстве, потому что сильные лидеры римской знати были не нужны. На судьбу Эйрих жаловаться не привык, но привык брать от неё своё силой. Учитывая, что он сейчас сидит за стойкой термополия через дорогу от Капитолия, выходит, что взял.

— То есть, император останется жив, но будет лишён власти? — уточнил Аэций.

— А сейчас он пользует какую-то власть? — грустно усмехнулся Эйрих.

Римлянин промолчал, уйдя в задумчивость. Эйрих ведь прав — всю власть в остатках Западной империи пользуют консул и магистр оффиций, приходящийся первому отцом. Убери Гонория, добавь ещё одного такого же — ничего не изменится.

— Обновить, проконсул? — учтиво спросил Гай Сауфей.

— Да, будь добр, — улыбнулся ему Эйрих.

На фоне стояла сотня избранной дружины, а рядом с ней центурия палатинской гвардии.

Дальнейшая судьба этой неоднозначной войны, грозящей перетечь в ожесточённое противостояние до последнего выжившего, решается не в зале заседаний Сената, не в императорском дворце, а за стойкой обычного термополия, хозяин которого потеет и нервничает, от осознания того, что слышит прямо сейчас.

— Подумай, консул Флавий Аэций, — произнёс Эйрих. — У тебя есть, примерно, две декады, прежде чем я начну проводить в жизнь то, что придумал по освобождению Сицилии.

Он выделил интонацией предпоследнее слово. Ещё раз намекнуть, в какой роли нынче выступают римляне, будет не лишним.

— Я подумаю, проконсул Эйрих, — пообещал Аэций.

— Вечный город так красив во время заката… — мечтательно улыбнувшись, произнёс Эйрих.

Глава сорок первая. Финал. Часть вторая

/30 августа 413 года нашей эры, Готическая республика, г. Рим/

— Слушайте все и не говорите потом, что не слышали!!! — заорал глашатай, стоящий посреди рыночной площади. — Сицилия освобождена от захватчиков!!! Римский флот отправился к берегам Африки и в Сицилии снова безопасно!!!

— Вот это почём? — поднял Эйрих шерстяную детскую игрушку, изображающую лошадь.

— Для тебя, проконсул, бесплатно, — улыбнулась продавщица.

— Я привык платить за товары, — покачал головой Эйрих.

— Один асс, проконсул, — широко заулыбалась продавщица.

— Как тебя зовут? — поинтересовался Эйрих.

— Юлия, — ответила она.

— Не лги мне больше, Юлия, — потребовал Эйрих, после чего посмотрел на соседнего торговца. — Уважаемый, не знаю как тебя зовут.

— Ругилой меня кличут, — ответил бородатый германец, одетый в просторную тогу.

— Сколько стоят у неё такие игрушки? — спросил у него Эйрих.

— Слушайте все и не говорите потом, что не слышали!!! — пошёл на второй заход глашатай.

— Десять ассов, — уверенно назвал стоимость Ругила.

Эйрих, с недовольством глядя на торговку, снял с пояса кошель и отсчитал двадцать асов.

— Два давай, — потребовал он.

Получив игрушки и передав их Альвомиру, решившему прогуляться по местному рынку, расположенному за домом Августа, Эйрих продолжил свой путь к Сенату.

Флавий Аэций проявил благоразумие и принял предложение Эйриха. Сенаторы были очень довольны дипломатическими достижениями проконсула, поэтому уже сегодня должны будут объявить о решении дать ему триумф. Война де-факто окончена, поэтому триумф объявлять уже можно. Новые траты казны,