class="p1">— Как тебе?

Лак с гордостью осматривался вокруг, садясь на диван.

— У меня точно такая же квартира. В ванной комнате, кстати, есть целая голографическая стена. Ты можешь мыться, смотря на любые пейзажи, которые тебе нравится. Это всё роскошь, к которой стремятся многие.

Несмотря на его слова всё что я видел было увеличенной версией моей собственной квартиры. Уверен, что голографической стеной я даже пользоваться не буду.

Может я просто не приспособлен к роскоши? Для меня ведь даже вкус еды не имеет особого смысла.

— Классно.

— Твой тон говорит об обратном, — нахмурился Лак. — Что тебе не нравится? Шикарная квартира, сто квадратных метров современный минималистичный дизайн! Мебель от «Гусей» самого престижного бренда в Европе! Ты вообще спальню свою видел?

Лак открыл дверь в другую комнату, где стояла огромная кровать с балдахином, чьи огромные красные шторы, напоминали мне турецкие шторы, которые были у меня в детстве.

— На этой кровати может поместится целый гарем! А её мягкость и аромат…

Лак прикоснулся к бархатному одеялу и принюхался к приторному аромату вокруг.

— Кровать что источает духи? — нахмурился я.

— Приятные ароматы воспроизводит по выбору! Ты можешь выбрать запах природы, цветочного поля или дождя! Это кровать от «М-корп»!

Они производят не только оружие, прорывные технологии, механические протезы, но и кровати. Я как автор удивлён их страсти производить всё подряд.

— Тебе всё ещё не нравится?

— Да, что ты так прицепился ко мне?

Я оглядел огромную кровать слишком большую и мягкую, что явно не подходит для такого меня, любящего замкнутые пространство, посмотрел в просторную гостиную, где необходимо устраивать вечеринки и звать друзей, чтобы она не казалась столь пустой.

— Мне просто не по душе это место.

В нём я чувствую себя ещё более одиноким. Может, если бы здесь была Апрель, то всё ощущалось бы по-другому.

Лак скептично посмотрел на меня, вздыхая и возвращаясь разочарованным шагом в гостиную.

Я последовал за ним, садясь на красный диван, пока Лак доставал из мини бара коньяк.

— Будешь? — спросил меня он.

— Какой повод?

— Новоселье.

Лак забавно хихикнул, ставя два стакана на стол и заливая каждый светло-золотистой жидкостью, от которой доносился лёгкий аромат карамели, смешной с сильным запахом спирта. Странное виски…

— Если честно первый раз вообще его отмечаю, — усмехнулся он. — Так непривычно.

Без тоста он опрокинул первый стакан, краснея и шипя. В его лице виднелась радость и сожаление.

— Тебе самому сколько? Двадцать? Двадцать один? Мне вообще-то шестнадцать. Ты уверен, что хочешь спаивать меня?

На самом деле мне за двадцать, и я старше его, но он же не знает этого.

— Кому не всё равно, Аластор? — с лёгкой обидой посмотрел на меня красный Лак. — Неужели, ты не хочешь пить со мной?

Его понесло от одного стакана? Хотя, конечно, понесёт, если выпивать всё разом.

Чтобы не расстраивать его я медленными глотками стал отпивать из своего стакана горьковатой жидкости, что обжигала горло и заставляла голову гореть от эмоций.

— Так-то лучше, — его лицо стало проще. — На самом деле я понимаю тебя.

Лак с ностальгией оглядел просторную квартиру, где два выпивающих юноши выглядели слегка одиноко.

— Это слишком просторное место, — вздохнул он. — Я понял это когда ещё был ребёнком. Отец за мной почти не следил и меня воспитывали няни, которые сменялись одна за другой. Мой отец очень любил с ними спать и пару раз делал это на моих собственных глазах. Мне было года три или четыре, когда я первый раз увидел это, и я не понимал, что мой отец делал с няней прямо на моих глазах на слишком большой для ребёнка кровати. Я смотрел в глаза няни…

Внезапно он замолк, наливая себе ещё немного виски и заливая себе в рот.

— Полные отвращения к моему отцу их глаза я не забуду никогда. Отец был тираном и няни не любили его, но несмотря это они относились ко мне хорошо. Даже когда он брал их силой, на следующий день они нянчились со мной будто ничего не было. Такие сильные и любящие, что так раздражало моего отца. Каждый раз, когда я привязывался к няне, будто к родной матери он специально менял её на другую. Каждый грёбаный раз он их менял…

Красное лицо Лака пылало от гнева, а глаза смотрели на дно стакана в своё отражение на его дне.

— Он говорил: «Она не твоя мать и ты недолжен к ней привязываться!». Кленс говорил, что отцу больно смотреть, что я привязываюсь к ним, когда моя собственная мать мертва. Ты представляешь, насколько он эгоистичная гнида? Он думал, что я не имею права привязываться к ним только потому, что вся моя любовь должна принадлежать к матери, которую я даже никогда не знал и которую он скорее всего убил. Но я был ребёнком и мне нужна была материнская забота… — Лак запнулся. — Особенно в этом месте, где твоё одиночество будто удваивается.

— Ты знаешь, что с ними было дальше? С твоими нянями?

— Нет, я пытался найти тех к которым я особенно привязался, но они будто в воздухе растворились. Я не знаю убил ли их отец или просто скрыл от меня подальше.

Лак продолжал без умолку говорить о себе и своём отце.

Мидас постоянно рушил ему жизнь. Часто приходил пьяный в его квартиру и начинал говорить пьяные истории, которые ему не хотелось слушать. Иногда в ходе таких разговоров Мидас упоминал его мать.

Лак никак не знал как относится к своей матери, но ему был мерзок отец, который жестоко убирал тех кто могли ему их заменить, потому не верил в его любовь к ней.

Когда Лаку исполнилось шестнадцать его отец на день рождение подарил ему девушку, которая должна была скрасить его вечер.

Эта девушка была дочерью одного из должников Мидаса и потому, чтобы спасти свою семью она была готова на всё.

Однако для Лака это всё было мерзко, особенно видеть страх в глазах девушки, которую отец буквально подсунул ему в кровать.

Лак не стал пользоваться ей в ту ночь, и они просто всю ночь болтали о пустяках. Девушка была ему благодарно, пока Мидас на следующий день не казнил её отца, узнав о том, что она не исполнила своих обязанностей.

С тех пор он её