– Она мой советник, мать вашу! И то, чем вы сейчас занимаетесь, называется «заговор против короля».

– В законе чётко прописано: врач обязан сообщать о психическом заболеваниигосударственного служащего, сообщение о других болезнях – только с разрешения пациента. Ваш тайный советник психически здоров.

– За недобросовестное исполнение обязанностей я лишу вас титула. Я доверил вам её жизнь. Почему она в больнице?

– Эйра говорила с легатом, – отозвался Луга.

– Закрой рот! – прикрикнул на него Талаш.

– Альхара сказал, что Галисия покончила с собой, – протараторил Луга. – Эйре стало плохо. Мы сразу сели в машину и поехали в больницу.

Адэр попятился:

– Галисия мертва?

Вошёл в палату. Вцепившись в спинку кровати, закачался взад-вперёд:

– Галисия писала мне. Просила обмануть Иштара. Просила отправить ему письмоот её отца, будто мать при смерти и хочет проститься с дочерью. Я водил её за нос, боялся, что она напишет тебе. Боялся, что ты всё бросишь и помчишься к ней напомощь. Это я виноват, не ты. Прости меня, пожалуйста. Чёрт… кто ж знал, что так получится. Не смей себя винить. Слышишь?

Стиснул зубы. Думай, думай, думай…

– Сейчас вернусь. Подожди немножко.

Выйдя в коридор, обратился к Алфусу:

– Маркиз говорил, что вы знаете её болезнь лучше всех.

– Я не говорил, – вклинился Ларе.

– Лучше всех эту болезнь знают моруны, – сказал Алфус.

– Мебо, – промолвил Адэр. – Привези жрицу Наиль в замок.

– Сюда или в замок? – переспросил охранитель.

– Мы едем в Мадраби.

Алфус сделал шаг вперёд:

– Ваше Величество, в таком состоянии её нельзя перевозить.

– Когда можно? – спросил Адэр и, выдержав долгую паузу, произнёс: – Мне срочнонадо в резиденцию. Я не могу здесь остаться и уехать не могу. Что с ней?

– Прекратите! – произнёс Луга, непонятно к кому обращаясь. – Сейчас же прекратите играть в молчанку! Можете что-то сделать – делайте. Не можете – признайтесь. Этот человек имеет право знать. Ему не всё равно. А вы ломаетесь как куклы. Ненавидьте меня, презирайте, но я хочу ему помочь. Я хочу ей помочь.

– После первого приступа она лежала две недели, – проговорил маркиз Ларе. – После второго приступа встала с постели через месяц.

– Третий приступ был в Ракшаде, – проговорил Луга. – Не помню, сколько оналежала.

– Полгода, – вклинился Мебо.

– Полгода она молчала, а лежала меньше, – возразил Луга. – Простите, не помню – сколько.

– Четвёртый приступ случился в Рашоре? – спросил Алфус.

– Нет, – ответил Талаш. – Там другая история.

Алфус вытер со лба пот:

– Значит, это четвёртый приступ. Плохо дело. Надо выяснить, чем они вызваны, иустранить причину. Я уверен, что причина есть.

Усевшись за стол дежурной сестры, маркиз Ларе вытащил из ящика лист бумаги иручку:

– Первый: в Лайдаре, когда мы с опозданием праздновали новый год. Эйрапережила шторм на шхуне. Была истощена и обезвожена.

Алфус покачал головой:

– Я так и думал: это нервы.

Перед внутренним взором Адэра возникла спальня. Свитые простыни. На полу одежда. Потолок в трещинах. Раскачивается люстра, в рамах лопаются стёкла. Истошный крик дворянки.

– Второй, – продолжил маркиз. – В день рождения Его Величества. Незадолго добала Эйра была в плену у сектантов.

– Нервы, – повторил Алфус.

Адэр обхватил подбородок ладонью. А он перед балом почти двое суток провёл в постели с Галисией.

– Третий в Ракшаде, – промолвил Ларе.

– Я вспомнил! – воскликнул Луга. – Иштар говорил, что приступ случился в день помолвки Его Величества. Перед этим она сидела в тюрьме, потом занималась подготовкой праздника. Это был настоящий дурдом.

– Нервы, – констатировал Алфус. – Сейчас она узнала о смерти подруги. Вывод очевиден. Ей нельзя нервничать.

Смерть подруги… Галисия Эйре не подруга. Эйра приняла её смерть близко к сердцу, она всё принимает близко к сердцу, но чёрт подери… Галисия не подруга! Это его жизнь Моган расписал как счета по бухгалтерским книгам, всем дал покусочку, а ей ничего не оставил.

– Собирайтесь. Едем в замок, – сказал Адэр и прошёл в палату.

Придвинул к кровати стул. Усевшись, облокотился на колени, ссутулился:

– Это всё из-за меня. Я не женюсь, Эйра, и всегда буду с тобой. Не потому что я нашёл причину твоих приступов. Если тебя не станет, мне нечего будет терять. Вместе взлетим или вместе разобьёмся.

Раздался тихий вздох.

Адэр взял лицо Эйры в ладони:

– Я здесь, милая. Посмотри на меня. Я здесь.

Она приоткрыла мутные глаза.

– Слава Богу, – выдохнул Адэр. – Как ты?

– Меня стёрли, – прошептала Эйра и опустила веки.

Спустя полчаса автомобили выехали из посёлка и полетели в Мадраби.

***

На кровати халат, на полу домашние туфли. На прикроватной тумбочке – раскрытая книга. На подоконнике – запонки и скрученный в рулончик галстук. Казалось, что хозяин вот-вот вернётся, сверкнёт золотистым взглядом, и тишину нарушит бархатный голос. Но тишина оставалась пустой, нерушимой.

Адэр прошёл в гостиную. Снял с телефона трубку, постучал пальцами по диску для набора номера. Где найти слова поддержки, если в поддержке нуждаешься сам? Собственное горе так велико, что в сердце не осталось места для горя другого человека. Или сердце так мало?

В трубке прозвучал голос Элайны. Неожиданно. Маркиз не может подойти к телефону. Нет, не занят. Суан Бархат потерял связь с реальностью.

Перед глазами пронеслись удивительные мгновения жизни, наполненные теплом и светом человека, который был рядом намного чаще, чем родной отец.

«Пришли личные вещи Вилара: одежду, письма, дневники...» – «Элайна, не сейчас». – «А чем ты занят? Кувыркаешься с ней в постели? Это вместо того чтобы утешать сестру и несчастного отца». – «Элайна, пожалуйста…» – «Ты не дождался меня, чтобы узнать, как я себя чувствую». – «Успокойся, Элайна». – «Ты даже не позвонил!» – «Прости». – «Мне плохо, Адэр. Я задыхаюсь. Ты всех променял на эту девку. Теперь ты потерял меня».

Адэр расправил плечи. Надо держаться…

Перед тем как отправиться в зал Совета, наведался к Эйре. Без изменений: вроде бы жива, но где-то заблудилась.

Советники встретили правителя скорбными взглядами. Чёрные костюмы, чёрные галстуки. В Грасс-дэ-море траур.