Адэр опустился в кресло, посмотрел на пустующий стул и уставился на отражение люстры в столе.

– Причины небывалого отлива и стремительного прилива пока что не установлены, – начал Орэс Лаел. – Причина происхождения волн не выяснена. На Партикурам обрушилась волна высотой семьдесят метров…

– Меня интересует Грасс-дэ-мор, – перебил Адэр.

– Высота приливной волны семнадцать метров, протяжённость четыреста миль.

– Пострадало всё побережье?

– Да, Ваше Величество. Кроме полуострова Ярул. Площадь Грасс-дэ-мора уменьшилась на сотни гектаров. Прибрежную зону словно стёрли.

Меня стёрли… Эйра не бредила. Моруны неотделимы от своей земли.

– Не могу назвать точные цифры, – продолжил Лаел. – Специальная комиссия только приступила к работе.

– Смыло семь населённых пунктов, – вклинился в разговор начальник спасательной службы. – По приблизительным подсчётам пропали двенадцать тысяч человек. Нет ни одного трупа. Ориенты лишились посёлка и шхун. Уничтожены десятки гектаров ветонского леса и пахотных земель климов. К концу недели получу точные цифры. Ракшадский причал опустился на шесть метров. Там теперь море. Строителей предупредили о скором бедствии. Ракшадские корабли избежали крушения. Люди отделались травмами.

– Кто предупредил? – спросил Адэр и с опозданием понял: лучше бы он промолчал.

– Охранитель Эйры. Его зовут Талаш.

В Адэра воткнулись восемнадцать многозначительных взглядов.

– Моруны проказничают? – вкрадчиво промолвил Юстин Ассиз. – Их полуостров целёхонек.

– Их полуостров – крайняя точка на юге страны, – прогромыхал Крикс Силар. – В центре катастрофы оказался Партикурам, наш северный сосед. Нам прилетело оттуда. Учите физику и географию, советник Ассиз.

Катастрофа – так назвала себя Эйра…

– Для нашей страны – ущерб колоссальный, – подал голос Мави Безбур. – Партикурам богаче, и «Мир без насилия» его не бросит. Нам помощи ждать неоткуда. Вдобавок ко всему наследный принц Толан заявил, что мы отвели под строительство его города заведомо опасный участок. Он требует возместить моральный и материальный ущерб, хотя волна разрушила только набережную и здания на прилегающей улице.

Элайне несказанно повезло. Рядом оказался ангел-хранитель в лице командира стражей.

– Я говорил с Толаном буквально полчаса назад, – отозвался Кангушар. – Он пообещал отозвать иск.

Мави Безбур промокнул платочком пот над верхней губой:

– Предлагаю заморозить финансирование программ развития полуострова Ярул.

– Ваше Величество, – проговорил Кангушар.– Прежде чем что-то замораживать, подпишите приказ о лишении тайного советника права первой подписи.

– Сделаем перерыв, – сказал Адэр и прошёл в кабинет.

Достал из шкафчика бутылку вина и бокал. Зубами вытащил пробку, вдохнул терпкий аромат.

Приказ своевременный, необходимый, но формулировка прозвучала как смертный приговор. И Мави Безбур прав. На ликвидацию катастрофических последствий потребуются миллионы. Финансирование программ откладывается на годы. Каждый день ожидания – это непрерывная борьба с Великим. Каждая ночь – холодная постель и тяжёлые мысли. Каждые сутки – минус двадцать четыре часа счастья. На сколько их с Эйрой хватит?

Герцог Кангушар переступил порог кабинета, закрыл двери:

– Я задел ваши чувства. Прошу меня извинить.

– Я не ребёнок.

– В приказе должна быть другая формулировка: «На время болезни тайногосоветника».

– Выпьете?

Кангушар кивнул и приставил стул к столу:

– Вы преданы идеям и идеалам. Вы самый целеустремлённый человек из всех, когоя знаю. Но сейчас надо свернуть с дороги, Ваше Величество. Изменить курс. Появились более важные задачи. Мне очень жаль.

Адэр наполнил бокал, приложился к горлышку бутылки. Облизнул губы:

– Завтра я женюсь.

– Серьёзно?

– Вы слышали о переносе даты свадьбы? Я – нет. Мне никто не удосужился сообщить. – Адэр хохотнул и прижал пальцы к уголкам глаз. – Я потерял друга…

– Сочувствую.

– …и двенадцать тысяч человек, если не больше. Отцы ненавидят сыновей. Сыновья ненавидят отцов. Мы лжём, изменяем, завидуем, радуемся беде соседа. Мы уничтожаем всё прекрасное, что есть в этом мире. Мир отвечает намвзаимностью. Жаль, что природные бедствия носят неизбирательный характер, ипогибают хорошие люди.

Кангушар допил вино, покрутил в руках бокал:

– Давайте перенесём заседание. Вам плохо. Я же вижу.

– Вы последний раз вошли в мой кабинет без стука и без приглашения. Если хотите со мной встретиться, дождитесь Гюста.

Вернувшись в зал Совета, Адэр устроил мужам настоящий марафон и отпустил их, когда они начали путать слова. Остаток ночи провёл на кушетке в спальне Эйры. Утром распорядился перенести его вещи в её покои и оборудовать в гостиной кабинет.

Водитель подогнал автомобиль правителя к парадной лестнице.

В трёх милях от моря стало понятно, какой мощью обладала разбушевавшаяся стихия. Волна слизала асфальт, сняла слой земли, стёрла бугры; пустошь блестелакак стекло.

От посёлка ориентов не осталось ни камня, ни щепки. На его месте раскинулся палаточный городок. Песчаный берег тоже исчез. Лестница, выдолбленная в скале, ныряла в воду.

Переговорив с Йола, Адэр отправился в Ларжетай.

Траурные флаги развевались над столицей, как чёрные паруса. Ветер подхватывал упругие хлопки ткани и разносил по улицам. Увеселительные заведения закрыты, фонтаны выключены. Хмурые лица и неброская одежда. У ворот особняка Виларацветы и свечи.

Расположившись в гостиной, Адэр принялся выстукивать каблуками о паркет, силясь избавиться от мёртвой тишины.

Жена Крикса привела Тахира – старшего сына маркиза Бархата. Семнадцать лет, почти мужчина. И держится как мужчина.

– Моего отца нашли? – спросил Тахир, движением головы откинув со лба чёлку.

– Поиски продолжаются, – ответил Адэр и жестом предложил юноше сесть.

– Ищут его тело, а он погиб, – произнёс Тахир, опустившись на краешек стула.

– Он погиб как герой.

– Знаю. Спасая других людей. Эти люди выжили?

– Нет.

– Значит, он погиб зря. Это всё равно, что войти в горящий дом, чтобы сгореть вместе с жильцами. Если дом горит – значит, обрушатся стены. Если море ушло – значит, оно вернётся. Почему он не подумал о нас?

Жена Крикса, стоя у двери, прижала платочек ко рту и приглушённо всхлипнула.

Наклонившись вперёд, Адэр стиснул худощавую руку полумужчины-полуребёнка: