Нахмурившись, я перевела взгляд на Зеэва, но тот смотрел не на меня, а, похоже, тоже пытался разглядеть Линг в темноте.

– Что ты хочешь этим сказать? – Я почти кричала, потому что подозревала, что Линг находится на другом конце помещения.

Ответа не последовало, и наступила тишина, нарушаемая только тихим потрескиванием свечей да шелестом ткани. А потом я почувствовала движение справа от себя и обернулась.

Линг была рядом.

– У смерти есть свои последователи и своя богиня. Ты наверняка слышала о ней, дочь Рейны.

– Хель, – машинально ответила я.

В скандинавской мифологии Хель одновременно и богиня смерти, и правительница Хельхейма, царства мертвых. Как у христиан есть рай и ад, так у древних греков было царство Аида, а у египтян – суд Осириса, на котором решалась судьба умерших. Иными словами, в каждой культуре были свои представления о смерти и о том, что происходит после. Но одно дело – истории мамы перед сном, и совсем другое – допустить мысль о том, что это может оказаться правдой.

– Хель, – подтвердила Линг, и то, каким тоном она произнесла это имя, заставило меня встревоженно нахмуриться. – И раз уж существует Смерть, то существует и Хаос. У Видара, бога Хаоса, как и у Хель, есть свои последователи. – Линг подпрыгнула, держась за полотно, бесшумно приземлилась у меня за спиной и прошептала мне на ухо: – Грядет Хаос. Он разрушит привычный нам мир. Уничтожит все, чем ты дорожишь.

После этих слов Линг пропала из виду. Последние свечи с шипением погасли. В воздухе запахло дымом, и меня окутала тьма, которая, казалось, была предостережением о том, что должно произойти. Хаос. Рагнарек.

Но что все это значит? Кто такой этот бог Хаоса? Какое отношение он имеет к маме и Фенье? И при чем здесь я?

Глава 10

Проснулась я от того, что солнечные лучи щекотали мне лицо. Недовольно замычав, я перевернулась на другой бок и натянула одеяло на голову. Будильник не звонил, а значит, вставать и собираться в школу рано. Можно еще несколько минут поваляться. Несколько прекрасных минут…

Но из глубины дома не слышно ни шагов, ни голосов мамы с Феньей. Не слышно, как поет мама, пока готовит на кухне завтрак. И ужасно громкой музыки, которая обычно доносится из ванной, пока Фенья принимает душ и красится, тоже не слышно. Я различаю лишь посторонний шум, который создают другие люди. Не моя семья.

Открываю глаза. Секунда, другая, третья, после чего меня накрывает волной осознания и ознобом пробирает до самых костей. Я не дома, не в своей комнате и не в собственной постели. И, самое главное, я больше никогда не услышу, как мама с Феньей шумят по утрам, потому что мамы с Феньей больше нет. Они погибли, и я осталась одна. И я все еще в Ванкувере.

Я резко села на кровати и потерла глаза, прогоняя остатки сонливости. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где я нахожусь, и вспомнить вчерашние события. Я пробралась в похоронное бюро. Познакомилась с Зеэвом. Поговорила с Линг. Потом Зеэв проводил меня до выхода, и мы распрощались. Я вернулась на вокзал, забрала из камеры хранения сумку и отправилась в первый гостевой дом, в котором нашлась свободная комната – и который был мне по карману. Я так ужасно устала, что воспринимала происходящее как бы со стороны. Просто чудо, что ночью по дороге со мной ничего не случилось, что я каким-то образом добралась до гостевого дома, где тут же упала в постель. Теперь понимаю, что даже не распаковала сумку и не переоделась в пижаму. А еще я до сих пор не ответила на сообщения Райана.

Я схватила с тумбочки телефон. Экран не загорелся – видимо, сел аккумулятор. Вчера я совсем забыла поставить телефон на зарядку. М-да, просто прекрасно. Райан мне голову открутит, когда я дам о себе знать…

Вздохнув, я откинула в сторону одеяло в цветочек и встала с кровати. Присела перед лежащей на полу сумкой, расстегнула и принялась копаться в вещах, пока не нашла чистую одежду, косметичку и зарядку для телефона. Вставила провод в розетку, поставила телефон заряжаться и устало поплелась в ванную комнату.

Она оказалась крошечной, всего с одним окном, в которое я с трудом смогла бы просунуть кулак, но по крайней мере в ней был душ. Туда я и отправилась. Теплая вода смыла с кожи следы долгого путешествия и помогла мне немного проснуться. Но воспоминания не исчезли вместе с водой в сливе канализации. Нет, они намертво врезались мне в память.

О чем я только думала, когда решила сюда приехать? Теперь, когда прошло несколько дней и мысли у меня немного прояснились, мне остается лишь качать головой. Я искала ответы, надеясь на чудо, и, конечно же, ничего не нашла. Может, стоит вернуться домой? Аяне и остальные валькирии считают, что мне здесь не место, и не собираются мне помогать. Что же касается мужчины в черном, который был на месте аварии, и бога Хаоса, как назвала его Линг… Что мне о них известно и что мне делать с имеющейся информацией? У меня нет магических способностей, как у мамы и других валькирий. К тому же я не понимаю, что вообще происходит!

Тяжело вздохнув, я выкинула из головы эти вопросы, взяла шампунь и принялась мыть голову. Вскоре я вышла из душа и обернула одно полотенце вокруг тела, а другое – вокруг головы. К тому времени, как я вернулась в комнату, я уже знала, что делать дальше. Я вернусь домой, несмотря на то что от этой мысли желудок скручивается в тугой узел и каждая клеточка моего тела протестует. А что мне еще остается?

Следующие несколько минут мысли метались взад и вперед, совсем как я, которая металась между комнатой и ванной, пока одевалась, причесывалась, сушила волосы феном и красилась, готовясь к новому дню. Интересно, сейчас утро, день или время уже близится к вечеру? Понятия не имею. Снаружи светит солнце. Хоть что-то.

Сунув вещи обратно в сумку, я села на кровать, включила телефон и замерла. Почти два! Неужели я так долго спала?!

Через несколько секунд один за другим стали выскакивать все новые и новые сообщения. Виновато закусив губу, я пролистала их, пока не наткнулась на последнее, отправленное меньше двух минут назад.

«Я приехал».

Я с удивлением уставилась на экран. Что? Райан приехал? Куда, сюда? В Ванкувер? Я написала