Когда песня закончилась, грянул шквал аплодисментов, и Арсений, облапив Светку, впился в ее губы поцелуем.

— Душевно поете, — пробасил кто-то из парней, когда она, отдышавшись от натиска Гаранина, передала гитару обратно бородачу. Но пока тот раздумывал, что бы еще сыграть, Галина, криво

усмехнувшись, заметила:

— Хорошая песня, но вот произношение ужасное. Не все слова понятны.

— Плохой словарный запас, — передернула плечами Света, окатив Галку волной надменности.

«И как ей это удается? — усмехнулся про себя Гаранин. — С Олеськой и Надеждой — сама простота, а сейчас — точно герцогиня! Интересно, когда именно она притворяется?»

Словно прочитав его мысли, Света улыбнулась Арсению самой развратной улыбочкой и громко проворковала, выбивая почву из-под ног у противной Галки и снося крышу Гаранину:

— Пойдем спать, любимый!

Утром ночевавших туристов вышел провожать один Арсений. Стараясь не смотреть в сторону Галины, он прошел к парням, стоявшим за калиткой, и с усмешкой бросил:

— Как к вам эта цаца прибилась? В прошлый раз она с группой из Мурманска приходила.

— Нет покоя от поклонниц, Джин? — хохотнул Валера Самойлов и серьезно добавил: — У твоей жены талант, Сеня. И голос хорошо поставлен. Хотя кто бы им в этой глуши занимался? Наверное, дар от бога. Возьми визитку, — Валерка сунул руку в карман и из потрепанного кошелька вытащил визитку. — Ничего обещать не могу, но пусть Света пришлет диск с записью. Думаю, шеф заинтересуется.

— Передам, — кратко заверил Гаранин и глянул на окна. Светка маячила там, прижимая трубку к уху.

«Стоит выйти, как она тут же кому-то звонит, — хмыкнул он, но сам себе напомнил, что его жизнь ляльки мало касается. — Пока здесь — моя жена, уедет — другая найдется! А если по чесноку, — подумал Арсений, маша на прощание уходившим ребятам, — то у нас с ней контракт, значит, все правильно, жена! Да и местным ничего объяснять не придется. Итак все понятно: руками не трогать!»

Захватив пешню — острый лом с деревянной ручкой, он спустился к озеру и принялся долбить затянувшуюся от мороза лунку.

«Холодает, — отметил про себя Арсений. — Еще неделя зимней сказки, а потом из дома и носа не высунешь. Нужно провиантом запастись, а то на сильном морозе вездеход не заведется».

И прямо около проруби позвонил Михеичу.

— Я завтра приеду, — поздоровавшись, заявил он и принялся с ходу диктовать список продуктов. — Если аванс нужен, сейчас на карточку кину. Да-а, — Гаранин потер голову через шапку. — Тут ко мне жена приехала, ну ты знаешь, — и получив утвердительный ответ, продолжил: — Она уверяет, что у твоего дружбана завод выпускает очень вкусные пельмени. «Райские» называются. Мне сразу коробку закажи.

— Хорошо, — пробурчал Михеич. — Только я в прайсе таких не видел.

— Значит, смотрел не туда, — заржал Арсений и отключился. Набрав из проруби два ведра воды, быстро направился к дому, как мальчишка гадая, чем сейчас занимается Света. Она прибирала со стола после завтрака и вполголоса напевала вчерашнюю «ланфрен, ланфра».

— Красивая песня, — улыбнулся Гаранин, переливая воду сначала в выварку, а потом в бак около печки. И словно желая получить похвалу, доложил: — А я твои пельмени любимые заказал. «Райские»!

— Молодец, — хмыкнула Света и, отставив в сторону грязные чашки, выскочила из кухни. Он услышал, как хлопнула дверь в сарай, а потом в сортир.

— Что нашло? — пожал плечами Арсений. — Или приспичило так.

Он решительно отмахнулся от лялькиных переживаний и позвонил Надежде.

— Мы приедем через час. Покорми Олеську. Возьмем ее с собой на горку!

А затем принялся искать термос, заваривать чай и делать бутерброды. А приготовив все, уже собрался идти на поиски своей малахольной гостью, когда в кармане завибрировал сотовый.

— Здравствуйте, — произнес незнакомый женский голос. Такой душевный и завораживающий.

— Здрасьте, — хмыкнул Гаранин, сетуя в душе, что телефонные спамеры уже добрались и до северной глуши.

— Свете передайте трубку, пожалуйста, — вежливо попросила собеседница. И Арсений мог отдать на отсечение руку или голову, что звонила явно не жена Михееча и не кто-то из деревенских. Да и Светка не знает никого, кроме Катерины, торговавшей вчера в магазине, ну и Надежды.

— Да, сейчас, — проблеял Гаранин и вручил трубку гостье, вошедшей на кухню.

— На, тебя!

— Кто?

— Понятия не имею, — пожал плечами Гаранин, не сдвинувшись с места. И даже за руку удержал подружку, желая знать…

«Каждый охотник желает знать, где сидит фазан», — пронеслось у него в голове.

Света напряженно бросила в трубку:

— Да, алло!

— Что, племяшка, пельмешек захотела? — хохотнула трубка.

— Лина, твою мать, — фыркнула Света. — Как ты меня нашла?

— Это наш Иван Григорьевич постарался, велел позвонить, — сообщила тетка. — А пельмени, что по рецепту твоей бабушки Раи, мы переименовали в «Бабушкины». Пришлем вам коробку. Что еще

передать?

Света задумалась на минуту, а потом попросила:

— Пришли мне ноутбук небольшой, карту сбера открой на свое имя и лыжный костюм купи. Только отдельно куртка и брюки, я тут замучилась в Ленкином комбинезоне ходить.

— Ху из Лина? — удивился Гаранин, когда Света отдала ему трубку. — И почему она звонит мне? Откуда у нее мой номер телефона? — нахмурился он.

— Это моя тетка родная. Она работает на заводе, где делают пельмени. Видимо, твой Михееич с ней разговаривал. Кстати, пельмени эти теперь «Бабушкины» называются.

— Мир необычайно тесен, — недовольно пробурчал Арсений и коротко скомандовал: — Собирайся, Олеська ждет.

Света кивнула, заметив на столе огромный термос и пакет с бутербродами.

— Сейчас, — кивнула она. — Дай телефон, я перепишу Линкин номер.

— Я продиктую, — заметил осторожный Гаранин, подумав, что тут опять нестыковки. Не успел он поговорить с Михеичем, как тут же перезвонила нахальная Лина. И ему на сотовый, а не своей

родственнице. И разговор странный. Почему пельмени сначала были «Райские», а потом стали «Бабушкиными»? Где связь? Опять лажа… Эх, Светка, непутевая ты дурочка, поймаю на крупной лжи или на сливе информации, выгоню взашей. Сама пойдешь пять километров до Крушинина, а потом поедешь на рейсовой развалюхе до Зарецка».

Настроение испортилось, и Гаранин выскочил во двор, завел вездеход. Следом вышла Света, нахохлившаяся и недовольная.

— К двери палку приставь, — велел Арсений.

— Это еще зачем? — изумленно бросила Света.