— Мне страшно, — призналась Дафна.

— Мне тоже, — усмехнулась я, присмотрев нам хорошее укрытие из валунов на подступах. — Дождёмся ночи и двинем дальше. А пока давай посмотрим, что у нас из еды осталось.

— Меня сейчас стошнит, — взвыла принцесса.

— Ну и отлично, мне больше достанется, — брякнула я, расстилая шкуру. Коня подальше оставила, чтобы не выдал, привязала к коряге сухой за неимением другого.

— Пить хочу, — заныла Дафна и получила от меня бурдюк.

— Один глоток, если больше, прибью.

— Ты злая! — Фыркнула моя добыча.

— Кончено, если даже тигр саблезубый меня испугался, — позлорадствовала я.

Принцессе крыть было нечем, и она сделала один большущий глоток, сучка такая.

До ночи удалось даже вздремнуть. В темени я допускала, что увижу огни над ущельем, или хотя бы учую дым.

Огни появились, но не с той стороны, что ожидала!

Пятнадцать всадников с факелами в руках пронеслись по ущелью как ураган прямо по трупам. Отблеск золотой брони мне всё сказал. Это были Золотые клинки, которые какого — то неясного хрена опередили даже рыцарей. И они знали, в каком направлении нужно идти! А может, они по своим делам? Тоже допустимо.

Я нервно выдохнула, когда всё улеглось, глянула на жёлтую луну, оценила обстановку и решила двигаться в ночи. Лошадь не сбежала, и мы с чистой совестью взобрались обе на полудохлую животину.

Ещё до рассвета ущелье миновали и стали спускаться по широкому склону без особых проблем. Деревья появлялись всё чаще на пути, лесистость густела и когда землю озарило полуденное солнце мы уже были под густыми кронами в кустиках, пережидая очередную волну погони. На этот раз неподалёку пронеслись рыцари, судя по грохоту и прочим резонансам.

— Ну и скатертью дорога, — брякнула вымученно и направила коня в перпендикулярном направлении.

В лесу подстрелила кабанчика и нашла ручеек, поэтому запасы были пополнены ещё на пару суток пути. Сухие веточки для трения нашлись в лесу какие надо и к вечеру у нас было вкусное жареное мясо.

От наших запахов у кого — то ночью разыгрался аппетит. Утром я обнаружила, что коня нашего кто — то нагло сожрал, прямо у нас под носом, крови на траве было море. Пройдя по следу я вышла на солидное озеро. А на другой стороне, над кронами деревьев увидела дым. Кажется, неподалёку было село. Туда и направились разбираться. А точнее выяснять, что за гадина водится тут в тихом омуте.

Мимо озера огибать пришлось. В водоёме ни лодочки рыбацкой, ни уточки пернатой. Пока обходили у берега в камышах что — то шевельнулось тихонько. О чем, похоже, Дафна и в ус не подула.

— От берега отойди, — брякнула ей, обернувшись.

— А чего страшиться белым днём, я бы даже искупалась, — заявила дурында.

— Чего? — Взвинтилась было, но тут же позлорадствовала: — Спрут тут, конечно, вряд ли завелся, они тенёк любят. А вот русал какой вполне. Думаешь, твой Красномордый — это верх сексуальных фантазий? Ошибаешься крошка, по сравнению с водными монстрами разлома он кошачий пердёж. Попадёшься, тебя так наизнанку вывернут, вспомнишь своего хозяина, как лучшее, что было.

— Ну хватит, — взвыла Дафна, отступая всё дальше от спокойной водной глади, я бы даже сказала спокойно мёртвой.

Мои опасения, что деревню уже спалили, а это дымок от тлеющих пожаров, оказались напрасными.

Крупное село домов в двадцать предстало во всей красе. Амбары с зерном и сеном, множество всякого скота, молодые жеребцы, ещё не объезженные, мечутся по загонам. Немного не доходя заметила мальчишек. Сорвались они с ближайшей округи и в село помчались с криками.

На подходе навстречу дюжина мужиков с вилами и топорами вышли, а вторая группа с луками задним рядом встала. В кустах у крайних домов тоже заметила стрелков.

— Чего надо, женщины! — Рявкнул кто — то сипло из окна. Старуха какая — то полубольная, похоже.

— Ночлег, — ответила, демонстрируя свободные руки.

— А, ну добро пожаловать, — раздался ответ.

И толпа крестьян стала расходиться, балакая тихонько и посматривая на нас как — то не так.

К бабке в дом трое крупных молодых верзил сопроводило, меч прошлось на входе оставить. Пока шли, нас с принцессой со всех сторон рассмотрели, особенно сзади.

А я вдруг подумала, а где у них все женщины помимо ведьмы? Ни одной не увидела. Белье развешивал мужик, уткам зерно сыпал тоже мужик. Патриархат что ли?

За стол дубовый широкий усадили одиноко в хате с низким потолком и похлебки налили в деревянные миски до краёв. Кстати тоже мужскими руками.

— Ложку придержи, — предостерегла Дафну и, ноготок среднего пальца в массу наваристую обмокнув, присмотрелась.

Ни синих разводов, ни зелёных, ни красных. Значит, ни усыпить, ни одурманить, ни отравить варевом не собираются.

— Приятного аппетита, — выдохнула я и накинулась.

Две минуты стука ложками о тарелки и всё до дна. У принцессы впервые явно появлялись манеры, кушала не чавкая и не шумно всасывая. Глупая, так ведь вкуснее.

Карга с палочкой тактично выгребла из закутка, когда мы закончили с трапезой. Уселась на тахте из пуха в уголок и внимательно нас рассмотрела, а мы её.

— Чего вам тут из — за хребта понадобилось? — Спросила старуха вдруг и закашляла.

Я тактично подождала, когда отхаркнется, а затем перешла сразу к делу, мысленно выругавшись, что в спешке не подумала обчистить солдат с замка.

— У меня всего семьдесят медяков, бабуля, — начала, выложив горсть на стол. — Всё что имею хочу за коня. Конечно наглостью будет просить, но хотелось бы не клячу с повозки, а ездового жеребца. Путь нам не близкий держать, прошу понять и простить.

Бабка смотрела секунд десять глазками с пленкой белой то вниз, то в глаза, а потом вдруг выпалила:

— Ты бы ляжки свои загорелые сильно бы не расставляла, да и грудь бы не вываливала.

— А что не так? — Уточнила, закинув ногу на ногу. — Дайте угадаю, в селе с женщинами напряг? Слишком поздно спохватились.

— Прям всё знает она, — ехидно ковырнула бабка. — Посмейся мне ещё тут. У нас четыре бабы в селе помимо меня, и все беременны…

— Помимо вас?

— Да, а как ты догадалась острячка?

— Ну у вас живота не видно, — усмехнулась я.

Бабка рассмеялась, но следом раскашлялась. Минут десять ждать пришлось.

— За семьдесят медяков даже клячу не дам, — брякнула бабка, успокоившись и выпалила неожиданно: — Может через девять месяцев, как по ребёночку родите нам. Двух жеребцов дадим, и отправляйтесь хоть на все четыре стороны.

— Не, ба, так не пойдёт, — стукнула я ладошкой по столу. — Я готова заработать по — своему, коль пошёл такой несуразный торг. У вас на озере тварь завелась…