– И все же, – замечает Картер.

Хочу начать возражать, но плюю на это. А, похрен, может я и облажался. За четыре года в Итаке я много хрени натворил, только не хочу, чтобы это отражалось на Руби.

Запал начинает отпускать, и я чувствую, как отдаются ноющей болью места на лице, в которые мне прилетело от Эллиота.

– Блядь! – ворчу себе под нос, любуясь в зеркале расцветающим фингалом и разбитой губой, уже распухшей.

– Эллиот на самом деле писал Руби? – спрашивает Картер, развалившись на моей кровати.

– Угу. – Я шиплю, потрогав припухлость.

– И что он ей писал? Какие-то извращения, которые ее напугали? – смеется друг.

Я недовольно кошусь на него.

– Он пригласил ее в «Ночлежку». Она пришла, потому что думала, что это я ее позвал, – нехотя объясняю я.

– Ну, ясно. Ты потому так напрягся, когда она пришла?

Я дергаю плечом, ничего не отвечая.

– С каких пор ты переключился на вчерашних школьниц? Она, скорее всего еще даже члена вживую не видела, – удивляется Картер.

Он даже не догадывается, насколько прав.

– Не знаю, что тебе сказать. – Я на самом деле не знаю, ведь пока что и сам себе не могу объяснить, почему меня так к ней влечет. Несмотря на наивность и отсутствие опыта, Руби оказалась очень страстной и отзывчивой.

– Черт, она тебе правда нравится? – Он недоверчиво вскидывает брови.

У меня это что, на лице написано?

– Наверное. Не знаю. – Я скребу затылок, не желая говорить о Руби и о моем к ней отношении. Для этого еще рано. – Но этому еблану к ней лучше не подходить!

РУБИ

– У нас осталось одно неоконченное дело, – на ухо мне шепчет Дилан. Я чувствую его теплое дыхание на своей коже.

Его реплика вызывает у меня немного обалдевшую, мечтательную улыбку.

До начала лекции остается три минуты, но теперь, после его слов, сказанных этим чувственным шепотом, мне хочется сбежать с ним, найти укромное место и закончить то, на чем нас прервали два дня назад.

– Думала обо мне? – все также тихо спрашивает Дилан. Подносит руку к моей шее и кончиками пальцев проводит по коже. Если ему плевать, что мы в заполненной аудитории и нас могут видеть, то и мне плевать.

– Угу. – Я самую малость отклоняю голову, показывая ему, что мне нравится то, что он делает.

Я бы могла признаться ему, что большую часть моих мыслей занимает он, если бы не опасалась напугать.

– Свободна после экономики?

– Да, а что ты… Что это?! – Только сейчас, повернув голову, замечаю синяк и разбитую губу. Полностью разворачиваюсь к Дилану, с ужасом разглядывая его лицо.

– Ничего страшного – обычные мужские дела, – успокаивает он, но успокаиваться я не желаю.

– С кем ты подрался?

– Каррел пришел, – быстро говорит Дилан, взглянув вниз. – Не уходи после лекции.

Он смотрит мне в глаза, а затем встает и возвращается на свое место несколькими рядами выше. Даже побитым он остается таким привлекательным, что мой пульс неслабо частит.

Нехотя разворачиваюсь к кафедре и заставляю себя сосредоточиться на новом материале, но мне это едва удается.

* * *

После того, как профессор Каррел нас отпускает, мы с Диланом встречаемся у выхода и вместе выходим из аудитории. Он говорит, что хочет сходить со мной в кофейню, пока мы оба свободны.

Я радуюсь. Это похоже на то, что в обычной жизни делают пары. Пара ли мы с Диланом? Не уверена пока, но мне бы хотелось.

Прежде чем мы выходим в коридор, я замечаю тяжелый пристальный взгляд Гвен. Эта девчонка не благословит нас даже под угрозой смерти, это точно. Но Дилан со мной, поэтому я выбрасываю мысли о Гвен из головы.

– Так ты расскажешь мне, что с тобой случилось? – Я бросаю красноречивый взгляд на его лицо.

– Вышел небольшой конфликт с одним парнем из братства, – уклончиво отвечает Дилан. На меня при этом не смотрит.

Его нежелание говорить об этом только подогревает мой интерес. Может ли это быть как-то связано с тем, что кто-то взял его телефон и написал мне от его имени?

– Ты узнал, кто мне писал? Это с ним ты подрался?

Дилан вздыхает: немного раздраженно, как мне кажется. Подумаешь, спросила!

Что здесь такого?

– Да, угадала, – нехотя признается он. – С ним.

– Мне и дальше и тебя все клещами вытягивать? – начинаю терять терпение я. – Кто это был? Я хочу знать. Это же меня выставили идиоткой!

Дилан останавливается, берет меня за руку и разворачивает к себе.

– Идиот здесь только Эллиот. Это его рук дело.

– Эллиот? – переспрашиваю я, не понимая, какую цель преследовал этот парень. Только если меня унизить. Но ему это зачем? Он же меня даже не знает. – Почему он это сделал?

– Потому что козел, – сухо роняет Дилан. – Но это наши с ним проблемы, ты тут не причем.

Он говорит так, чтобы меня успокоить. Может это их конфликт, о котором мне ничего не известно, но я оказалась в него втянута, так что не совсем «не причем».

– Так и что, вы устроили драку? – спрашиваю я, когда мы возобновляем шаг. Дилан моей руки так и не выпустил. Как же это приятно!

– Ну, съездили пару раз друг другу по лицу. Не бери в голову.

Мне кажется, он лишь хочет казаться равнодушным, чтобы усыпить мою подозрительность. Так что решаю эту тему оставить.

В кофейне, когда мы берем себе напитки и занимаем столик у окна, я набираюсь храбрости и говорю:

– Ты говорил, что вы с Лисой расстались несколько месяцев назад.

Дилан кивает; взгляд становится настороженным.

– А почему вы расстались? И чье это было решение?

– Мы просто друг другу не подходили. – Он откидывается на спинку стула, пожав плечом, но я отмечаю, что в глаза мне при этом не смотрит. – Лиса предложила расстаться, но это было правильно. Мы не могли и дальше оставаться вместе, для обоих это было в тягость.

– Ты ей изменял? – Мой голос становится на тон ниже. Я просто должна об этом спросить.

На лице Дилана проступает досада и нежелание отвечать, но промолчать он не может и знает об этом. Проводит рукой по волосам, затем с неохотой кивает.

– Да, я был паршивым бойфрендом.

«Значит, то, что сказала та блондинка – правда».

Мне становится грустно. И что мне с ним делать?

– В тот раз, когда я тебя оставил и ушел с Лисой – я сделал это, потому что хотел извиниться перед ней за то, как вел себя, пока мы были вместе, – подавшись ко мне, говорит Дилан.