«Если эти комбинаторы пролетят, — ужаснулась я, — Тамаркаточно сойдёт с ума. От горя. А если не пролетят, все равно сойдёт с ума, но…тоже от горя. Ха, если Даня заработает „лимон“, то выходит, что Тамарканеправа: Даня оказался её умней, хотя Тамарка столько лет убеждала мужа, чтонет его тупей на свете.»

И тут мне в голову пришло, что совсем не о том я думаю. Не оТамарке надо переживать, а о себе. Если Женька заработает миллион, он жеотнесёт его Юльке!

Юльке, а не мне!

Это само по себе горе, но дело даже и не в том. Отсутствие уменя Женькиного миллиона я легко переживу — ведь жила же как-то до этого, — авот факт, что Женька на веки достался Юльке, просто до смерти бесит меня. Подоброй воле Юлька от мужа миллионера не откажется. Не убивать же её.

Короче, решила я бизнесу этому помешать. Решила и дальшеслушала разговор совсем под другим углом: почему-то уверена уже была, что уэтих недотёп все получится. Теперь я не критиковала их, а завидовала всейдушой, переживала и голову ломала как им помешать.

А мужики, между тем, нарадовавшись вволю, на встречу споставщиками леса ехать собрались. Архангельский куда-то позвонил, долго сархангельскими мужиками «стрелку забивал», чтобы встретиться и тут же другую«стрелку забить», уже для вручения кому-то бакшиша.

Короче, сложнейшие у них там комбинации закручивались, изкоторых мне ясно было одно: «стрелка забита» напротив пивной, которую Ванялюбит не меньше своей молодой жены. Благодаря ревности Маруси к той пивной, япрекрасно туда знала дорогу.

Как только за пятью рассерженными мужьями захлопнуласьдверь, я тут же бросилась к окну и с радостью обнаружила, что во дворе домастоит Женькина старушка-«тойота».

«Значит за рулём будет он. Очень удачно сложилось,» —подумала я и сразу же направилась к телефону.

Набрала 02 и бодро сообщила милиции, что банда нетрезвыхнаркоторговцев «забила стрелку» поставщикам белой смерти.

— За рулём «тойоты» совершенно пьяный главарь,представляющий страшную угрозу обществу, — заверила я.

Подробно описав приметы Женьки, а так же Вани, Дани, Таси иПупса, я предупредила, что они абсолютно «отморожены» и до зубов вооружены.

С последним я, пожалуй, перестаралась и даже струхнула, чтомилиция к моим наркоторговцам сразу потеряет интерес. Поэтому я раз двадцатьосведомилась, могу ли рассчитывать на задержание преступников.

— А кто вы такая? — нахально раздалось мне в ответ.

— Доброжелательница, — со всей мне доступной искренностьюсообщила я и в довершение подробнейше описала координаты любимой Ваниной пивнойи даже в мельчайших деталях рассказала как туда проехать. Лишь после этогобросила трубку.

Должна сказать, что этот телефонный разговор меня изрядноизмотал — не каждый день стучать на бывшего мужа доводится.

Если Женька узнает, он меня убьёт!

Мгновенно такая слабость обнаружилась в коленях, что даже накровать захотелось прилечь. Прилечь и с часок-другой вздремнуть. Но я себерасслабиться не позволила, а мужественно отправилась плоды трудов пожинать.

«Как тяжело строить и как легко ломать,» — думала я,спускаясь в лифте и вспоминая бесконечный трёп несчастных комбинаторов и свойкороткий разговор с сотрудником милиции.

Лишь выйдя на улицу поняла я с каким рвением отдались своемуделу эти несчастные: никто, ни Женька, ни Архангельский, ни Даня, ни Тасик, ниПупс, никто из них не заметил моего «Мерседеса», стоящего у подъезда Маруси.Вот как самозабвенно и безоглядно бизнесом занялись.

«Будь они повнимательней, — злорадно отметила я, — возник быу них вопрос: где эта Мархалева, раз её „Мерседес“ под окнами стоит? Уж неподслушивала ли нас она? Озаботься они такими вопросами, и кто знает, может исложился бы бизнес их?»

* * *

Пивная находилась рядом со сквером, рассечённым надвоедорогой. В надежде, что мой «Мерседес» снова не заметят, прямо на этой дорогеза джипом «Лендровер» и пристроилась я, в тени деревьев и высоких кустов.Пристроилась и наивно подумала: «Сейчас вас, родненькие, как миленькихповяжут.»

«Тойота» Евгения стояла неподалёку от пивной. Рядом с нейпримостилась «Волга» архангельских мужиков, а сами мужики в компанииАрхангельского со товарищи дружно заправлялись пивком и развлекались беседой.

«Что-то далековато от „Тойоты“ мои наркодельцы отошли, —занервничала я. — Боюсь, менты не найдут их, не разберутся.»

Словно по заказу, Архангельский поднялся из-за стола,Женька, Пупс, Даня, Тася и архангельские мужики вскочили следом за ним инаправились к автомобилям. Теперь уже я занервничала по другому поводу: вдругуедут, не дождавшись ментов?

Однако, компания уезжать не собиралась, а с жаром обсуждаласвои дела, стоя у машин.

«Снова считают „капусту“,» — подумала я, нервно поглядываяна часы и дивясь отсутствию милиции.

Минут двадцать эти «наркодельцы» трепались с архангельскимимужиками, а милиция все не ехала и не ехала. Я уже приуныла, как вдруг из«Лендровера», за которым стоял мой «Мерседес», высыпала стая гоблинов почищетех, что гонялись за Ваней.

— Слышь, Вован, — небрежно бросил самый безобразный из них,— мы выйдем в сквер, чтобы напряжённости не создавать. Проветримся, бля,покурим, а ты на стрёме пока сиди.

Чтобы не создавать напряжённости в джипе, гоблины вышли иотправились создавать напряжённость в сквере.

Я проводила их брезгливым взглядом и снова уставилась начасы.

«Черт знает что такое! — гневно думала я. — Зря, что листаралась? Вот-вот, с минуты на минуту разойдутся мои „наркодельцы“, а милициейздесь и не пахнет. Надо что-то предпринимать, причём срочно!»

Я решительно покинула «Мерседес» и направилась к«Лендроверу».

Вован и не подумал на стрёме сидеть. Закрыв глаза и заткнувнаушниками уши, он тряс головой в такт каким-то немыслимым звукам, которыемогла слышать даже я, так сильно он врубил то, что по бестолковости принимал замузыку.

Я стащила наушники с его волосатых ушей и громко постучалапо дверце машины. Вован пришёл в ярость, но увидев меня, осклабился и радостновоскликнул:

— О! Телка!

— Не телка, а классная телка, — уточнила я.

— И что дальше? — с пошлой улыбочкой поинтересовался Вован.

— А дальше вот что: мужиков тех видишь?

Не надо, думаю, уточнять, куда указала моя рука.

Вован задумчиво почесал в затылке и спросил: