— Моя тоже куском хлеба каждый день попрекает, — сообщил он,после чего у меня последние сомнения отпали.

Я решила не выходить, а затаиться и подслушать, что собраловместе всех этих подкаблучных мужей.

Минут пять они лениво жаловались друг другу в прихожей, апотом Архангельский спохватился.

— Что это мы время теряем? За дело! За дело, господа! —жизнеутверждающе воскликнул он.

Остальные хором согласились:

— Да, пора за дело!

Архангельский тут же взял инициативу в свои руки и началкомандовать.

— Так, Витька с Тасиком пчёлкой за шашлыком, — деловитозабубнил он. — Мы с Даней тут пока на стол соображаем, а потом все быстросадимся, перекусываем и считаем «капусту»! Да, что-то я забыл. А-а, вот! Витькас Тасиком за шашлыком, а Жека, за пивом, в пиве он лучше всех разбирается.

«Да уж, — ядовито отметила я, сидя под дверью в спальне, —этого у него не отнять. Хоть в чем-то мой бывшенький преуспел.»

В прихожей, тем временем, затеялся спор кто лучшеразбирается в пиве. Даня, дармоед, был категорически с Архангельским несогласен и настаивал на том, что в пиве разбирается только он. Страсти кипелиочень органично, но время от времени в них вносил диссонанс Пупс, назойливоинтересующийся «куда будет правильней поставить тапочки», которые он непонятнозачем надевал. Видимо не рассчитывал идти за шашлыком. Привык, что ему Роза всена блюде подносит. С Архангельским не проходят такие номера, он тоже много к чемууже привык за горбом Маруси.

Наконец спор затих, и Женька, Пупс и Тасик отправились запокупками, а Ваня и Даня проследовали на кухню.

Мне жутко хотелось проследовать за ними и подслушать в какомрусле потечёт разговор, но я не рискнула. Евгений, Пупс и Тасик могли вернутьсяв любой момент. Если они застукают меня под дверью кухни, то как я узнаю какуюВаня собрался считать «капусту»? Мне до зарезу это хотелось знать.

Пришлось тосковать в спальне, недолго, правда. Очень быстроПупс с Тасиком вернулись с шашлыком, тут же за ними прибежал и Евгений. Мнетолько оставалось дивиться какие ловкие и быстрые становятся мужики, лишьтолько вырвутся из-под жёниных юбок. Ишь как восторженно галдят, положительношашлыки оценивают, пивом восторгаются. Того и гляди «телок» сейчас сорганизуютна радости такой. Интересно только, с чего у них праздник образовался?

Узнать это очень уж мне не терпелось. С большим трудомдождалась, когда они угомонились да уселись за стол, но уж как только сделалиэто, я сразу выгодный пост заняла, такой, откуда и слушать было удобно исматываться (в случае чего) возможно. Настроила уши на нужную волну и услышалатакое!

Впрочем, ничего особенного я не услышала: каждый говорил освоём, о наболевшем. Больше всех, почему-то, усердствовал Даня, а ведь думалая, что он лучше всех устроился.

Боже ты мой! Чего только нет у него! Живёт Даня, как уХриста за пазухой! Пока несчастная его жена с утра до вечера своим бизнесомзанимается, Даня с утра до вечера спит со своим разжиревшим котом и жрёт с нимодни деликатесы! И вот она благодарность!

Бедная моя Тамарка! Если бы слышала она, думаю, разрывсердца точно получила б. Жаль, что не слышит.

Впрочем, и наш интеллигентный Пупс от Дани не отставал, аможет и похлеще бедную Розу обгаживал, но на свой, на интеллигентный лад. Еслине разберёшься, то даже покажется, что и хвалит, а как вникнешь, так боже тымой!

Бедная моя Роза! Этот Пупс ни под бок ни под голову, куда нисунется, от него одни долги, а Роза ведь не лёгким трудом зарабатывает, одноназвание «гинеколог» любому о многом говорит. И после этого ещё Пупс недоволен,что Роза его ругает. Он же хуже проститутки! Проститутку хоть собственный органкормит, а Пупса чужие.

«Эх, выйти бы сейчас, — подумала я, — да объяснить ему, чтоон настоящий сутенёр, раз мою добрую Розу костерит. Розу, которая столько летего, непутёвого, кормит.»

От мысли этой я тут же и отказалась, потому что весьмаинтересно заговорил и Тасик. Он жаловался на свою Тосю. Оказывается уже и онакуском хлеба его попрекает. Кто бы мог подумать?

Эта Тося всю жизнь от работы увиливала, потому что всю жизньждала, что её Тася вот-вот начнёт на неё работать, а он все не начинал и неначинал. Так они и жили, перебивались с хлеба на воду, пока не случиласьПерестройка. Тут Тасик ожил и научился из закромов Родины в кооператив таскать,который он наспех сколотил благодаря связям в горисполкоме. Некоторое времянеплохо шли его дела, и Тося процветала, все радовалась, что сбылась её мечта,но…

Тасик прогорел, да ещё и остался должен. Тося подкатила кТамарке, та ей немного подмогла…

Здесь не могу не похвалить нашу Тосю — талантлива онаоказалась и в короткий срок её бизнес так в гору попёр, что Тамарка ужезадумалась не слишком ли она перестаралась. Ещё немного и Тося той конкуренткойстанет, которую Тамарка своими руками себе и выпестовала. Но речь здесь не оТамарке, а о Тасике. Теперь оказывается, что ему тоже живётся нелегко, причёмвыясняется это с душещипательными подробностями.

Ну, про Архангельского не буду и поминать, ему, после ссорыс Марусей, жаловаться сам Бог велел.

В общем, разошлись мужики, один Женька мой в тряпочкупомалкивал, что злило меня невероятно. Не скрою, хотелось мне, чтобы и он Юлькусвою поругал. Уверена, уже есть за что, но Женька лишь вздыхал и помалкивал.

Наконец Архангельскому надоело Марусю ругать и он сказал:

— Так вот, мужики, теперь мы свой бизнес наладим и нашимбабам носы утрём.

— Утрём, утрём, — загудели мужики, — покажем им на что мыспособны. Мы им не коврики, чтобы ноги об нас вытирать.

Я думала, что они начнут говорить о «капусте», уж оченьнетерпелось о ней мне узнать, однако о делах рассуждать они не спешили — вместоэтого предались мечтам.

— Э-эх, — воскликнул Архангельский, — «бабки» пойдут,Маруське норковую шубу куплю, такую, чтобы до пят. Ей очень хочется!

«Боже мой!» — ужаснулась я, вспоминая габариты Маруси.

Сердце моё зашлось от жалости к тем стадам норок, которыедолжны погибнуть в связи с мечтами Архангельского и Маруси.

— А я сразу же покупаю своей Тосеньке пылесос, — сообщилрациональный и прижимистый Тасик.

— А я даже не знаю, что своей Томе и купить, — закручинилсяДаня. — Уж всего у неё полно и не в одном экземпляре.

— Купи хорошие духи, — посоветовал Архангельский. — Духамбабы всегда рады.

— А я сразу же повезу свою Розу на море, — размечтался Пупс.— Замоталась она, бедняжка, отдыха ей не хватает, потому и злая такая.