И хоть многие, в первую очень родные, видели в Вивьен только мечтательницу, она была очень наблюдательна, поэтому, увидев, как герцог прихрамывает, опираясь на трость, она остановилась перед лестницей.

— А мы можем сначала заглянуть на конюшню?

Лерн все же подозрительно посмотрел на Вивьен, услышав ее просьбу. И гордость было потребовала, чтобы он, преодолев боль, поднялся наверх этой дурацкой башни, но здравый смысл взял верх. И он кивнул Мейку, который все время находился где-то рядом, чтобы выполнить его приказ.

Вот и сейчас слуга без вопросов понял этот молчаливый кивок и направился в спальню господина, чтобы принести ему настойку от боли.

— Умеете держаться в седле? — спросил Лерн, подумывая о том, чтобы подобрать Вивьен учителя для верховой езды.

— Немного.

— В самом деле? — искренне удивился он . — В мужском или женском седле?

Вивьен смутилась.

— В обители есть конюшня и я как-то уговорила старого конюшего обучить меня. Только в обители женских седел не было. Вот и пришлось сесть в мужское седло... — призналась она и тут же добавила, — правда я никому об этом не рассказывала. Стыдно, да и мама бы, узнай она об этом, точно выполнила бы свою угрозу и отходила бы меня розгами.

Он невольно улыбнулся. В столице уже многие стали закрывать глаза на женщин в мужском седле. За что те должны были благодарить чародеек, которые с легкостью нарушали принятые нормы этикета и обычаи, во многом ограничивающие женщин.

— Суровая у вас матушка.

— Она... не суровая, просто нас у нее пятеро, вот и приходилось всегда крутиться, чтобы правильно нас воспитать. Ведь отец если и мог кого-то наказать, то только братьев, а нас с сестрами всегда баловал, особенно меня.

— Единственная пока встреча с вашими родителями убедила меня, что они искренне любят вас.

— Я знаю. Хоть мама часто и не понимает меня, но я знаю, что она все делает на благо мне... — Вивьен запнулась, разглядывая стойла с лошадьми. — Какой красавец. Как его зовут?

— Буревестник.

— Грозное имя, — Вивьен подошла к вороному коню, провела рукой по его гриве и заглянула в карие умные глаза. — А можно я буду звать его Буря?

— Э… это имя для кобылы, — рассмеялся Лерн, — а он жеребец.

— Ну, — Вивьен задумчиво сморщила нос. — Придумала! — сверкнули ее глаза. — Вестник. И коротко и по делу, ведь ему не обязательно быть предвестником бед и бурь.

Хоть Лерн и сам дал когда-то имя своему скакуну, сейчас, задумавшись, он был готов согласиться с юной герцогиней.

— Пусть будет Вестником.

Слуга протянул кусочки овощей и фруктов.

— Если госпожа желает покормить лошадей.

Вивьен желала. И следующие полчаса она носилась по конюшне как маленькая юла. В дорогом платье, но в домашних тапочках, слуги только эту обувь смогли отыскать для ее маленькой стопы, казалось, ей не место на конюшне. Но она смотрелась там гармонично. Уютно.

Лерн присел на стог сена, хотя после настойки нога болела не так сильно как в последние дни, когда магия и зелья почти не помогали.

Да и ему просто было приятно наблюдать за босоногой герцогиней, ведь в какой-то момент она умудрилась потерять и одну домашнюю туфлю.

Он с трудом заставил себя остаться на месте, чтобы не опуститься на одно колено и не помочь ей обуться.

— Не стоит перекармливать лошадей, — хмыкнул он, когда опустело и второе ведро с фруктами и овощами, а слуга принес из кухни вторую миску с кусками сахара. — Пойдемте в вашу башню. Вид оттуда вам обязательно понравится.

Вивьен хотела уже выдумать новую причину, чтобы осмотреть только первый этаж замка, но внимательно посмотрела на герцога и молча направилась вслед за ним.

На лестнице она подала ему руку, чтобы он мог опереться на нее. Но он только покачал головой и взялся за перила.

— Гордыня — это недостаток, с которым надо бороться, — поучительно и совсем как почтенная матрона заметила она.

— Еще одно изречение вашей настоятельницы или сестры Эбби? — усмехнулся он.

— Это из наставлений небесной супруги, — ахнула она. — Неужели не читали?

Он чуть поморщился. У магов было свое отношение к вере, религии и небесным супругам.

— Нет, не читал.

— А меня мать еще в детстве заставила выучить все наставления, утверждая, что я должна следовать им. А сестра Бета, одна из сестер обители, — пояснила Вивьен, ведь у нее были и родные сестры. — Она сказала, что тот, кто не следует этим наставлениям, попадет в темное царство Бога без имени. И душа того будет страдать и мучиться за все совершенное зло.

— Не любят эти сестры из обители моего брата.

Вивьен остановилась на очередной ступени.

— У вас есть брат? Но вы же сказали, что потеряли всех близких родственников.

— Потерял, — согласился он. — А это выражение такое, в данном случае оно подразумевает, что небесные сестры не любят магов и пророчат им страдания и после смерти.

— Вы ошибаетесь! Ни одна из сестер обители никогда не позволила бы себе порочащие магов высказывания.

— Вивьен, маги если и отдают почести то только двум богам — Ханель и богу без имени. Так что нам, магам, всем дорога в это царство тьмы, в котором, как вы сказали, мы ответим за совершенное зло.

— Но вы не злой, — заметила она.

Он мог много чего сказать в ответ на эту фразу, но промолчал, не решаясь смущать слух и думы юной нимфы своими боевыми подвигами — во имя короля и королевства.

— А вот и вход в башню леди Итель, — преодолев последние ступени лестницы, он поспешно подошел к резной двери.

Он перевел тему разговора, но видимо неудачно, так как взгляд