Он расплатился с поваренком, подхватил трость и, сильно хромая, быстро вышел из закусочной под горячий дождь. У входа стоял большой грязный внедорожник.

Прошло уже десять месяцев, и Стайер словно сгинул в этом своем проклятом отпуске по семейным обстоятельствам.

Бенфика решительно постучала в металлическую дверь кабины пилотов. Тут, как и в пассажирском салоне, было почти темно – горело лишь тусклое дежурное освещение и мигали какие-то лампочки на приборной доске. Летчики курили и пили кофе. Судя по запаху, они сдабривали напиток виски или коньяком. Пилоты развернулись в креслах и посмотрели на нее.

– Простите, командир, – сказала девушка. – Мне надо покинуть борт самолета.

– Не вижу препятствий, мадам, кроме того, что нам так и не подогнали трап, – ответил командир. – Я не стану специально для вас открывать аварийные выходы.

– Я обойдусь без них, капитан.

– Вы расшибетесь, мадам.

– Я прыгала с парашютом.

– Но у вас сейчас нет парашюта, а высота до земли четыре метра. В кромешной темноте вы сломаете ноги.

– Капитан, высота тренировочной тумбы для парашютистов четыре с половиной метра. Я прыгала с такой высоты – справлюсь.

Командир вспомнил, что из-за этой странной девицы ему пришлось задержать вылет из столицы. Непосредственно к борту ее провожал седовласый мужчина, похожий на местного начальника. Возможно, у девушки действительно имелись веские причины опасаться личной встречи с исламистами.

– Хорошо, вы уговорили меня, мадам. – Командир вздохнул. – Мы сейчас полностью выключим дежурное освещение в салоне, чтобы пассажиры остались в неведении, а потом на минуту откроем пассажирскую дверь. Надо же нам проветривать помещение… А дальше дело ваше.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности, мадам, и поторопитесь – пыльная буря, кажется, стихает. Очень скоро все, что происходит у самолета, будет заметно из здания аэровокзала.

Через несколько минут рыжий Борис и черный Назар спустили девушку с борта на землю, используя страховочный фал, взятый из «аварийного запаса для выживания». Тихонько, чтобы не выдать себя перед пассажирами, пожелали ей удачи. Дверь наверху захлопнулась, и она осталась одна. Мельчайшие частицы пыли еще выводили в воздухе сложные танцевальные па, но черное небо уже начало искриться редкими осторожными звездами. Буря уходила по равнине дальше, в сторону Саны. Бенфика достала из рюкзака клинок, взяла его обратным хватом и двинулась по взлетной полосе в обход опасно темнеющего здания со смотровой башней управления полетами.

На письменном столе перед неизвестным типом пылали четыре толстые парафиновые свечи, установленные в широкие блюдца. Неровный свет плясал по высокому потолку просторного кабинета, по перепачканному кровью и пылью лицу девушки, сидевшей на табурете напротив стола, по металлическим наручникам, обхватившим запястья ее рук.

– Преступница, ты зарезала нашего брата Абу Яхью! – сказал неизвестный тип.

– Он бросился на меня в темноте. – Она не возражала. Разве тут возразишь? – Я просто ткнула ножом.

Ей никак не удавалось разглядеть допрашивающего, угадывались лишь длинные волосы и окладистая борода.

– Да, «просто ткнула», но при этом распорола живот снизу доверху, и его кишки мы собирали по взлетной полосе саперной лопаткой.

Неизвестный тип, по всей видимости полевой командир, говорил низким голосом, спокойно, но с ехидством. Одновременно рассматривал через большую лупу кинжалы, подсвечивая их военным фонариком.

– Это была самооборона, я защищалась. Клянусь Аллахом!

– Конечно, «самооборона»! А другому нашему брату ты располосовала колено, и в ближайшие пару месяцев он не сможет ходить.

Бенфика промолчала. На самом деле «другому брату» она хотела перерезать артерию на бедре, но, увы, в темноте промахнулась.

– Почему у тебя в паспорте такое необычное кяфирское имя?

– Так местность называется в Португалии… Это страна в южном полушарии с мусульманскими корнями, если вы знаете о реконкисте…

– За идиота меня держишь? Да убережет нас Аллах от всего этого! Мы у тебя в рюкзаке нашли не футбольный мяч, а шесть старинных ножей.

– Они мои. Достались по наследству.

– Хм… Выбраться с борта тебе помогли летчики?

– Нет.

– Хм, а как же ты оказалась на земле без трапа? Может быть, ты ниндзя? Хотя если посмотреть на кишки брата Абу Яхьи и почти отрезанную ногу другого нашего брата, то да, может, и ниндзя. Бедный, бедный Абу Яхья… Он постоянно мечтал стать героем-шахидом, а погиб при попытке задержать девушку… Она «просто» выпустила ему кишки… Разве так выглядит мученическая смерть за веру?

– В достоверном хадисе от Раби’а аль-Ансари сказано, – произнесла Бенфика, – что «быть заколотым насмерть или даже умереть от болезни живота тоже настоящая шахада».

Наконец-то ей пригодились знания, полученные на факультете госбезопасности, где она всегда на отлично сдавала дисциплины исламского шариата: тафсир, фикх, хадисоведение, исламскую политику и историю ислама.

– Да, но наш брат хотел для себя смерти на поле боя с армией неверных, – удивленно произнес полевой командир. – Постой, да ты со мной в дискуссию вступаешь о канонах ислама? Знаешь, мои моджахеды хотели отрезать тебе голову прямо на месте этим же кинжалом, но я их удержал. Сам не знаю почему… Да простит меня Аллах!

В темном кабинете у больших окон маячили две мужские тени. Они слушали их «беседу» и жгли какую-то дрянь типа восточных благовоний.

Ей было трудно дышать. Это из-за приступов паники. Она боялась, а ведь трусить совсем нельзя. Они сразу это почувствуют, и ее финиш будет скомканным… Наконец тени потушили ароматические палочки и открыли окна. В кабинет ворвался холодный ночной воздух из пустыни. И полетели редкие песчинки. Дышать сразу стало легче.

Она пыталась сосредоточиться на деталях – в свете фонарика разглядела руки Бороды с аккуратно подстриженными и подпиленными ногтями. Определила по говору и лексике, что он выходец с Юга. Только южане называют автомат не «али», а «бундук». Деньги у них «флюс», а не «залат». Про женщину говоря «хорма», то есть «сладкая», а не «мара» (от слова «семья»), как северяне. На ее родном Севере государство не играет важной роли. Власть вождей племен и клановые отношения для людей выше, чем любые государственные структуры. На Юге всё наоборот: там нет ни вождей, ни племен. Их упразднили британские колонисты, а потом «добили» местные коммунисты, пришедшие к власти в конце шестидесятых. И государство имеет приоритет во всех делах. Следовательно, сидящий перед ней боевик сформировался как сторонник политического ислама в условиях подполья, в скрытной и беспощадной борьбе со спецслужбами. Значит, у него есть религиозные принципы и жесткие самоограничения. Для нее это «лучше», нежели попасть в плен к циничным бандитам, прикрывающимся исламом.