Хамуцо продолжала курить. Правда, по одной сигарете в день, но зато в комнате и зато довольно крепкие, зная, что Эмань ненавидит запах обычных сигарет, предпочитая вейпы.

Но сейчас Хамуцо поддержала Эмань потому что это был вопрос их совместного будущего, в котором определённо выжила бы лишь одна.

— Ладно, давай по рукам.

Слишком поздно Эмань поняла, что у Хамуцо руки в цветочной земле.

Когда они пришли к Меркурии, чтобы сообщить ей радостную новость, та сидела на матрасе с таким убитым видом, точно только что узнала о смерти родственников.

— О-ох… — протянула Хамуцо: вся комната была забита свитками, книгами, исписанными тетрадями, где были конспекты, расчёты, графики, чертежи, но это было ещё не самое удивительное. Перед Меркурией стоял ноутбук с подключёнными прибамбасами для питания опять же от солнечной батареи, хотя было очевидно, что девушка как-то добралась до проводов в фонаре на улице. А вокруг валялись платы, провода, пластиковые детали неизвестного назначения, лежал в коробочке паяльник, пахло канифолью, бросалась яркая синева изоленты.

— Чего вам? — дрожащим голосом спросила Меркурия, оторвав девушек от рассматривания хлама.

— Э-э-э… такое дело… — неуверенно протянула Хамуцо, осознавая, что вытащить Меркурию из этой комнаты не выйдет.

— Чего грустная такая? — с притворной (а может, и нет) заботой поинтересовалась Эмань. — Кто тебя обидел? Если это не Си Ши, то мы ему пиздов дадим.

Меркурия сморщилась и со вздохом оглядела свою комнату.

— Книжка пропала…

— Всего-то? — прыснула Эмань. Повод для обесценивания был: служанки вещи таскали и ещё как. Часть своих украшений, духи и и наушники Эмань уже потеряла. У Хамуцо пропали фонарик, деньги, карабины с рюкзака, томик Маркса и сигареты. За фонарик было особенно обидно. А Маркса потом вернули, потому что он, видимо, не представлял для девушек ценности, что партийную молодёжь тоже возмутило.

Меркурия посмотрела на неё с невыразимой печалью.

— Это была не моя книжка. Это была книжка госпожи Ши, я должна была лично ей вернуть. Теперь она решит, что я отвратительно отношусь к знаниям…

— О-о-о, это плохо… — с сочувствием пробормотала Хамуцо. Терять чужие книги довольно неприятно. В мозгу тут же вспылили украденные ей "Рассуждения".

Однако Эмань не собиралась коллективно грустить о пропаже.

— Нас нагло подставляют, однако это ненадолго. Короче, ретроградный Меркурий, спешу поделиться новостью: к тебе переезжает Хамуцо, так что освободи один уголочек. Взамен я раздобуду тебе потерянную книгу и более того — тебе больше не придётся таранить башкой стену.

Меркурия с сомнением прищурилась.

— И как ты это сделаешь? Твоя роль в этом заведении не подразумевает полномочия от…

— Увидишь, — нетерпеливо перебила её Эмань.

И спустя два дня они увидели. Точнее, услышали.

Вечером после ударного дня Хамуцо лежала без сил на матрасе. Меркурия что-то строчила в тетради. Дочь генерала много раз пыталась понять, чем таким занимается её новая соседка, но та отвечала что-то невнятное, а её записи не разобрал бы и дешифровщик. Но в целом, помимо периодических "газовых атак" и постоянной грызни гранита науки, Меркурия вообще не мешала Хамуцо, да и Хамуцо не мешала ей, если не трогала её вещи и не задавала вопросы. С Эмань было всё гораздо сложнее.

Так что и сейчас они были в комнате вместе, но как будто по отдельности. И тут Хамуцо услышала через две стенки, где сейчас в одиночестве жила тайванька, стоны. Сначала девушке показалось, что это от боли, но потом она прислушалась…

— Фу! Что за мерзость?!

Она там сексом занимается, или мастурбирует, или, мать её, что?! Почему нельзя делать это молча, это же отвратительно! И для этого она выгнала её из комнаты, так?! Чёрт возьми, она была к ней слишком лояльна, она позволяла вытирать о себя ноги, а никто не смеет выставлять в неприглядном виде преданных членов партии!

Хамуцо, с искажённым от гнева и испанского стыда лицом вышла из комнаты своей и Меркурии и направилась к Эмань, но увидела, что возле двери там стоит служанка.

— Ты чего? — бестолково спросила девушка.

— Я ничего, — спокойно ответила служанка. — Просто стою, жду распоряжений.

— Оу…

Стоны прекратились, и Хамуцо была готова вернуться на исходную позицию, как вдруг из комнаты донеслось:

— Ох, Рэй, у тебя тако-о-ой большой…

— Блядь! — не выдержала Хамуцо. Служанка слегка усмехнулась: за брань Си Ши могла ударить прутом по шее, тем более что с длиной волос у партийной молодёжи это проблем не составляло. — Что там происходит?!

— Ничего такого, — пожала плечами служанка.

— Почему ты мне раньше не говорил, что любишь меня? — снова произнесла Эмань тошнотворно придушенным голосом, и Хамуцо чуть не вырвало. Кажется, там кто-то засмеялся.

— Я не могу, я сейчас туда войду! — Хамуцо угрожающе двинулась к раздвижной бамбуковой двери с плотными бумажными окошками, чтобы её распахнуть и застать самую мерзкую для неё картину.

— Входи, — служанка даже отошла в сторону, чтобы не мешать.

Хамуцо втянула носом воздух, убеждая себя в своей злости, и распахнула створки.

Эмань сидела на матрасе, поджав ноги и держа в руке телефон, а другая рука у неё была вовсе не возле паха, а над сенсорным экраном. Но Хамуцо побледнела не от этого: вокруг Эмань умилительной группкой сгрудилось дюжина служанок, среди которых были и девушки из людей, и молодые батрохи. У девушек щёки были покрасневшие, точно они бежали марафон, а батрохи возбуждённо меняли цвета с бледно-зеленоватого на густой хаки.

— Ну всё, это стонать я не буду, надоело, — проговорила Эмань. — Привет, Муцо, присаживайся, у нас сеанс! Только дверь закрой.

Скорее машинально, чем уступая просьбе, Хамуцо прикрыла дверь.

— Сеанс чего? — искренне не поняла она.

— Чтения, — спокойно ответила Эмань и показала ей экран смартфона.

От увиденного Хамуцо передёрнуло и она тут же отвернулась. Хотя то, что читала Эмань, не было до жути страшным или противным самой человеческой природе. Там на чёрно-белых фреймах всего лишь… два мальчика занимались любовью. Правда, акцент делался на половых органах и физиологических отверстиях.

— З-зачем это читать? — выдавила из себя Хамуцо.

Эмань убрала он неё экран.

— Хентай японский, его перевели на английский, а они английского не знают.

Зрительницы-слушательницы громко засмеялись. До Хамуцо дошло, что та девушка стояла на шухере.

— Да я, блин, не имею ввиду, зачем читать, я говорю — зачем читать ЭТО?

Эмань посмотрела на бывшую соседку с недоумением.

— И тут давят… — протянула служанка-батрох.

— А, так ты что-то имеешь против хорошей порнушки? — дошло до Эмань, и она противно улыбнулась.

— Нет, но… — Хамуцо поморщилась, точно у неё болели зубы. — Это отвратительно…

Эмань улыбнулась ещё шире.

— Похоже, у кого-то проблемы