— Кажется, да, — отвечал Гарион, морщась отнапряжения. — Это как если ты бросаешь камень во что-то, а он отскакиваетот чего-то другого и летит куда ты вовсе не хотел — как когда-то Дорун швырнулкамнем в ворону, а камень отскочил от ветки и разбил Фолдору окно?

— Именно так, — поздравил его голос. — Доэтого момента существовала только одна возможность — первоначальная. И вдруг ихстало две. Давай сделаем еще один шаг. Если б Дорун — или ты — очень быстрокинул другой камень и попал бы в первый прежде, чем тот долетел до Фолдороваокна, возможно, первый камень попал бы таки в ворону.

— Возможно, — с сомнением отвечал Гарион. —Только Дорун вовсе не так хорошо кидался камнями.

— Я умею это гораздо лучше Доруна, — сказалголос. — Собственно, ради этого я и возник. В некотором роде ты — камень,который я кинул. Если ты попадешь в тот, другой камень, ты развернешь его инаправишь туда, куда ему было изначально назначено лететь.

— А если нет?

— Фолдорово окно разобьется.

Нагая женщина с отрубленными руками и торчащим из грудимечом вдруг возникла прямо перед Гарионом. Она визжала и стонала, обрубки рукбрызгали кровью ему в лицо. Гарион протянул руку стереть кровь, но лицо егобыло сухим. Не видя призрака, лошадь прошла сквозь него.

— Мы должны вернуть события в правильное русло, —продолжал голос. — Некое действие, которое ты должен будешьсовершить, — ключ ко всему. Долгое время то, что должно было случиться, ито, что случалось на самом деле, шло в разных направлениях. Теперь они снованачинают сходиться. Точка, где они сойдутся, это та точка, в которой тебепридется действовать. Если это тебе удастся, все выправится; если нет — всепо-прежнему будет идти не так, и цель, ради которой возникла Вселенная,достигнута не будет.

— Как давно это началось?

— Еще до сотворения мира. Даже до богов.

— Удастся ли это мне? — спросил Гарион.

— Не знаю, — отвечал голос. — Я знаю, чемунадлежит быть, а не то, что будет. Тебе надо понять кое-что еще. Когдапроизошла ошибка, она породила две разные линии возможного, и каждая из этихлиний имеет свою конечную цель. Иметь цель — значит её осознавать Говоряпопросту, я — сознание первоначальной цели Вселенной.

— Только теперь есть другое? — предположилГарион. — Другое сознание, я хотел сказать — связанное с другой линиейвозможного?

— Ты даже сообразительней, чем я думал.

— А не захочет ли оно, чтобы все по-прежнему шлонеправильно?

— Боюсь, что захочет. Тут мы подходим к важному месту.Точка во времени, когда все решится, очень близка, и ты должен быть готов.

— Почему я? — спросил Гарион, отбрасываяотрубленную руку, пытавшуюся схватить его за горло. — Не может кто-нибудьдругой это сделать?

— Нет, — сказал ему голос. — Это происходитне так. Вселенная ждала тебя миллионы лет — больше, чем ты можешь дажевообразить. Ты несся к этому событию с начала времен — ты один. Только тыможешь сделать то, что надлежит сделать, и это самое важное из того, чтокогда-либо произойдет, — не только в нашем мире, но и во всех мирах воВселенной. Есть народы, населяющие миры столь отдаленные, что свет их солнц недостигает этого мира, и они исчезнут, если ты не выполнишь свое предназначение.Они никогда не узнают и не поблагодарят тебя, но от тебя зависит все ихсуществование. Другая линия возможного ведет к полному хаосу и разрушению, номы с тобой ведем к иному.

— К чему?

— Если тебе удастся совершить что надо, ты доживешь доэтого времени и увидишь сам.

— Хорошо, — сказал Гарион. — Что мне надоделать — я хочу сказать, сейчас?

— Ты обладаешь огромной силой. Она дана тебе для того,чтобы ты смог совершить намеченное, но ты должен научиться ею владеть. Белгарати Полгара стараются тебе в этом помочь, так что перестань им противиться. Тыдолжен быть готов, когда придет время, а оно гораздо ближе, чем ты думаешь.

Обезглавленная фигура стояла на дороге, держа в правой рукеотрубленную голову. При приближении Гариона она приподняла свою ужасную ношу, иперекошенный рот разразился ругательствами.

Проехав сквозь призрак, Гарион вновь попытался заговорить стем, кто находился внутри его сознания, но не нашел его там.

Дорога миновала развалившееся каменное строение. Наповаленных камнях теснились призраки, словами и жестами завлекая путников.

— Чересчур много женщин, — спокойно заметила тетяПол.

— Это было их национальной особенностью, — отвечалей Волк. — На одного мальчика у них рождалось восемь девочек. Из за этогоим пришлось внести некоторые необходимые поправки в отношения между полами.

— Полагаю, ты находил это занятным, — сухозаметила она.

— Мараги смотрели на многое не совсем так, как другиенароды. Брак никогда не пользовался у них большим уважением. В некоторыхотношениях они были весьма свободны.

— Это так называется?

— Постарайся не быть такой узколобой, Пол. Обществосуществовало; только это и важно.

— Не только это, отец, — сказала она. — Какнасчет их каннибализма?

— Это была ошибка. Кто-то неправильно понял отрывок изих священных текстов, и все. Они делали это из чувства религиозного долга, непо влечению. В целом мараги мне нравились. Они были благородны, дружелюбны ичестны друг с другом. Они любили жизнь. Если б не золото, они бы, вероятно,преодолели это в себе.

Гарион совсем забыл про золото. Когда они переезжали ручей,он посмотрел на сверкающую воду и увидел маслянисто-желтые искорки, вспыхивающиемеж гальки на дне.

Призрак нагой женщины вдруг появился прямо перед ним.

— Не правда ли, я прекрасна? — лукаво спросилаона, потом взялась руками за края резаной раны на животе, потянула и вывалилакишки на берег ручья.

Гарион подавился и стиснул зубы.

— Не думай о золоте! — резко сказал голос в егомозгу. — Призраки завладевают тобой через твою алчность. Если ты будешьдумать о золоте, то сойдешь с ума.

Они ехали дальше. Гарион старался выкинуть из головы мысли озолоте.

Господин Волк тем не менее как раз говорил о нем.

— В золоте-то и была главная беда. Оно привлекало самыхдурных людей — в данном случае толнедрийцев.