Призрачные трупы бесчисленных марагов устилали мостовую, надними клубился густой дым. Но то, что находилось посреди площади, не былоиллюзией. Колоссальная фигура, казалось, лучилась своей ужасающей реальностью,бытием, которое никоим образом не зависело в своем существовании от сознаниянаблюдателя. На руках она держала тельце убитого ребенка, каким-то образомолицетворявшего всех мертвецов призрачного Марагора. Лицо колосса,склонившегося над детским телом, было искажено нечеловеческим горем. Он-то ивыл, и Гарион, даже в спасительной полудреме, защищающей его рассудок,почувствовал, как волосы у него встают дыбом.

Господин Волк сморщился и слез с лошади. Старательнопереступая через призрачные тела, он приблизился к громадному существу.

— Владыка Мара, — с почтительным поклономобратился он.

Мара завыл.

— Владыка Мара, — снова сказал Волк. — Не с легкимсердцем я тревожу тебя в твоем горе, но мне надо поговорить с тобой.

Огромное лицо скривилось, и большие слезы покатились пощекам бога. Не отвечая, Мара протянул вперед детское тело, поднял лицо и завыл.

— Владыка Мара! — снова позвал Белгарат, на этотраз настойчивее.

Мара закрыл глаза и опустил голову, рыдая над телом ребенка.

— Это бесполезно, отец, — сказала старику тетяПол. — Когда он в таком состоянии, его ничем не проймешь.

— Оставь меня, Белгарат, — рыдая, выговорил Мара.Его мощный голос гулко прокатился в мозгу Гариона. — Оставь меня с моимгорем.

— Владыка Мара, приблизился день исполненияпророчеств, — сказал Волк.

— Что мне до того? — рыдал Мара, крепче прижимая ксебе детское тельце. Разве пророчество вернет мне моих загубленных детей? Оставьменя в покое.

— Судьба мира зависит от событий, которые произойдутвесьма скоро, владыка Мара, — настаивал господин Волк. — КоролевстваЗапада и Востока сойдутся на последний бой, и Торак Одноглазый, твой окаянныйбрат, ворочается во сне и скоро пробудится.

— Пусть пробуждается, — сказал Мара и припал ктелу, которое держал на руках, сотрясаясь от рыданий.

— Желаешь ли ты оказаться в его власти, о владыкаМара? — спросила тетя Пол.

— Что мне его власть, Полгара? — отвечалМара. — Я не оставлю землю моих убиенных детей, и ни бог, ни человек невторгнутся сюда. Пусть Торак владеет миром, коли желает.

— Мы можем ехать, отец, — сказала тетя Пол. —Его ничто не тронет.

— Владыка Мара, — сказал господин Волк рыдающемубогу, — мы привезли пред твои очи орудия пророчества. Неужели ты неблагословишь их, прежде чем мы уедем?

— У меня не осталось благословений, Белгарат, —отвечал Мара, — только проклятия для жестоких детей Недры. Забирай этихчужестранцев и уезжай.

— Владыка Мара, — твердо сказала тетя Пол. —В исполнении пророчества и тебе отведена роль. Неумолимая судьба, управляющаянами, управляет и тобой. Каждый должен выполнить предначертанное ему от началавремен, ибо в день, когда пророчество исполнится не так, разрушится мир.

— Пусть разрушается, — простонал. Мара. —Ничто уже не радует меня в нем, так что пусть гибнет. Горе мое вечно, и я неотрекусь от него, пусть даже ценою этому будет разрушение всего созданного.Забери детей пророчества и удались.

Господин Волк обреченно поклонился и вернулся к остальным.На лице его было написано безнадежное отвращение.

— Подожди! — взревел вдруг Мара. Призрачный городзадрожал и исчез. — Кто это? — спросил бог. Господин Волк быстроповернулся к нему.

— Что сделал ты, Белгарат? — Мара внезапновыпрямился во весь свой громадный рост. — И ты, Полгара? Или горе мое длявас теперь лишь повод для насмешки? Неужели горем моим вздумали вы меняпопрекать?

— Владыка! — Тетя Пол опешила от этого внезапногогнева.

— Чудовищно! — ревел Мара. —Чудовищно! — Его громадное лицо исказилось гневом. В ярости он шагнул кним и остановился прямо перед лошадью принцессы Се'Недры. — Я растерзаютвою плоть! — закричал он ей. — Я наполню твой мозг червями безумия,о дочь Недры! Я погружу тебя в муки и ужас до скончания твоих дней!

— Оставь её в покое! — резко сказала тетя Пол.

— О нет, Полгара! — взревел он. — На неёпадет вся тяжесть моего гнева! Его страшные пальцы потянулись к ничего несознающей принцессе, но она смотрела сквозь него невидящим взглядом.

Мара зашипел от досады и повернулся к господину Волку.

— Обманули! — взвыл он. — её мозг спит.

— Они все спят, владыка Мара, — отвечалВолк. — Угрозы твои против них бессильны. Визжи и вой, пока не обрушатсянебеса; она не слышит тебя.

— Я покараю за это тебя, Белгарат, — прорычалМара, — тебя и Полгару. Боль и ужас вкусите вы за дерзкое своеоскорбление. Я сгоню сон с этих людей, вторгшихся сюда, и они познают муки ибезумие, которые я на них нашлю. — Он делался все огромнее.

— Довольно, Мара! Стой! — Голос был Гариона, ноГарион знал, что говорит не он.

Дух Мара повернулся к нему, занеся для удара громадную руку,но Гарион почувствовал, что слезает с лошади и направляется к взбешенномуколоссу.

— На этом кончается твоя месть, Мара, — сказалголос, раздавшийся изо рта Гариона. — Девушка нужна для моего замысла. Тыеё не тронешь. — Гарион внезапно с тревогой понял, что стоит междуразгневанным божеством и спящей принцессой.

— Прочь с дороги, мальчик, или я убью тебя, —пригрозил Мара.

— Думай головой, Мара, — сказал ему голос, —если она еще не совсем опустела от крика. Ты знаешь, кто я.

— Я заполучу её, — ревел Мара — Я дам ей множествожизней и одну за другой вырву из её трепещущей плоти.

— Нет, — отвечал голос, — ты её не получишьДух Мара вновь выпрямился, воздев ужасные руки, но в то же время глаза егоизучали Гариона — и не только глаза. Юноша вновь ощутил то мощное давление насвой мозг, какое пережил в тронной зале королевы Солмиссры, когда дух Иссыкоснулся его. Жуткое узнавание начало проступать в заплаканных очах Мары. Еговоздетые руки опустились.

— Отдай её мне, — взмолился он. — Возьмиостальных и иди, но оставь толнедрийку мне. Умоляю тебя.

— Нет.