Это не свидание. Это обед, деловой обед. Там будет кучанарода — люди Дрейка и красные драконы. Какое может быть свидание в присутствиитолпы телохранителей? Сто семнадцать.

— Знаешь, я думаю, тебе пора переходить на кофе без кофеина.Ты такая нервная, это плохо отражается на твоем — ой!

Я развернулась на каблуках, и сердце мое подпрыгнуло примысли о том, что Дрейк вернулся, но вместо жгучего брюнета через вестибюльтермального отеля «Дунай» в наш укромный уголок шагал светловолосый греческийбог.

Фиат Блу, по сравнению с которым ведущие модели «GQ»казались просто прыщавыми заморышами, остановился на пути к лифту.

— Интересно, почему драконы так серьезно относятся к своемуцвету? — спросила я у Джима и скрестила руки на груди.

Фиат, жестом приказав двум мордоворотам в синих костюмахидти к лифту, направился ко мне. Он был одет в темно-синюю рубашку с богатойзолотой вышивкой, расстегнутую чуть ли не до пупа, и черные льняные брюки,которые, наверное, стоили дороже, чем весь мой гардероб.

— Неужели Фиат разрушит всю социальную структуру кланов,если наденет что-нибудь красное, а Дрейк — если забросит свои дорогущиеитальянские зеленые рубашки из шелка?

Джим улегся на пол и прикрыл морду огромной лапой.

— Драконы — очень дотошный народ, как ты, возможно, ужезаметила.

— Заметила, — сказала я и постаралась выдавить вежливуюулыбку. Синий виверн, остановившись передо мной, поклонился с истинной грацией,свойственной всем драконам. — Привет, Фиат. Не ожидала тебя здесь встретить.

Он взял мою руку в свои и прижался губами к костяшкампальцев; ладонь его была ледяной. Джим как-то сказал мне, что стихией синихдраконов является воздух, поэтому на ощупь они холоднее своих собратьев.

— Эшлинг, я чрезвычайно рад нашей новой встрече. Могу янадеяться, что ты изменишь свое решение насчет этого грубияна Дрейка и захочешьобъединить свои замечательные таланты с моими? Тебе известно, что я буду весьмарад такому союзу.

Подобно своим собратьям-вивернам, Фиат обладал чарующимголосом, к тому же в его речи слышался мелодичный, завораживающий итальянскийакцент. Я вовремя вспомнила о том, что среди талантов Фиата числитсяспособность читать чужие мысли, и быстро пред­тавила, что сижу в башне столстыми стенами и крепко запертыми ставнями. Когда я таким образом изолироваласвое сознание от Фиата, его улыбка несколько померкла.

— Ты собираешься сражаться за меня с Дрейком, Фиат? Хочешьвызвать его на поединок, дракон против дракона?

Он замер на миг, затем прикоснулся холодным пальцем котметине у меня на груди.

— Я не ищу себе супругу, Эшлинг. То, что я предлагаю, несвяжет тебя со мной настолько прочными узами, и это, без сомнения, покажетсятебе привлекательным. Присоединяйся ко мне, и я позабочусь о том, чтобы всетвои желания были исполнены. Я криво усмехнулась в ответ:

— Знаешь, все это звучало бы гораздо более впечатляюще, еслибы ты не морщил нос как сумасшедший, пытаясь унюхать мой талисман. Тебе нужнане я, Фиат, — тебе нужно то, что мне принадлежит. Поэтому спасибо, но яотклоняю твое щедрое предложение.

Его темно-синие глаза замерцали, когда он попыталсяпротиснуться сквозь мои мысленные барьеры. Угроза, всегда исходившая от него,стала явной, и я почувствовала себя куском зефира, лежащим на пути паровогокатка.

— Я бы на твоем месте как следует поразмыслил о правильностирешения объединиться с Дрейком, cara[11]Я обладаю большим могуществом. А скоро стану еще могущественнее и тогдаприпомню тебе то, что ты перешла на сторону моего противника в борьбе, избежатькоторой невозможно.

— Это гипербола и мистическое преувеличение, верно?

Я дерзко улыбнулась, а Фиат слегка прищурился:

— Я знаю, что в серьезные моменты ты ведешь себялегкомысленно. Допускаю, что ты мне не поверила. И все же надеюсь, что тывовремя постигнешь истину, иначе ты тоже будешь уничтожена в предстоящей битве.

— А я думала, что вы, ребята, собрались обсудить мирныйдоговор, — пробормотала я, увидев тьму в его глазах и чувствуя, как по спинепобежали мурашки.

— Мир — глупая выдумка твоего супруга. Он слец и не замечаеточевидного, но он тоже скоро узнает, как опасно недооценивать меня. Желаю тебеприятного вечера, Эшлинг, и надеюсь, что он будет не последним в твоей жизни.

Фиат отошел от меня и направился к своим телохранителям, а япотерла замерзшие руки. Его туманные угрозы встревожили меня сильнее, чем мнехотелось бы.

— Нужно сообщить Дрейку о том, что Фиат сказал насчет битвы.

— Дрейку? — переспросил Джим, садясь и обнюхивая мою руку. Япогладила демона по голове. — Тому Дрейку, которого несколько минут назад тыхотела обезглавить и выпотрошить? Этому Дрейку?

— Если я хочу его убить, это не значит, что я хочу, чтобыего убили.

Джим на это ничего не ответил.

— Ну хорошо, я понимаю. — Я махнула рукой. — Я сказалаглупость. Не смотри на меня так. Я устала, я хочу спать. Последний двойнойлатте не пошел мне на пользу.

Вестибюль опустел; мы поднялись на двенадцатый этаж. Подороге в номер мы не встретили ни души, кроме горничных, сновавших по коридорус кипами полотенец и подушек. За обедом я узнала, что общение участниковпроисходит главным образом в баре, расположенном на цокольном этаже, но сменачасовых поясов отвратительно на меня подействовала, и, несмотря на ранний час,я решила, что лучше будет поискать себе наставницу завтра. Я надеялась, что,отдохнув, перестану бормотать всякую чушь и смогу контролировать свои эмоции.

— Если Дрейк собирается сегодня ночью посетить мои сновидения,он сумасшедший, — обратилась я к Джиму забираясь в двуспальную кровать. — Намне драконий талисман. Это должно его отпугнуть. Джим, свернувшийся на кучеодеял у открытого окна, презрительно фыркнул:

— Не помню, чтобы раньше это работало.

— Раньше я не была в таком воинственном настроении. — Ответилая, сжимая в руке нефритового дракона и хрустальный амулет. После двух попытокограбления я решила, что он будет в наибольшей безопасности у меня на шее,скрытый от посторонних глаз. — А сейчас лучше бы ему поостеречься. У меня нетнастроения видеть в своей постели мужчин, особенно сексуальных жеребцов.

Два часа спустя я проснулась и обнаружила в своей постелимужчину, бормочущего мне на ухо нежные словечки, с которыми обычно обращаются кженщинам сексуальные жеребцы.

— Черт бы тебя побрал, Дрейк, я же тебе ясно сказала — тычто, не понял? — неразборчиво пробормотала я, силясь выпутаться из простыней,обмотавшихся вокруг моих ног, и из объятий человека, навалившегося на меня. Яуже собралась ущипнуть его за то место, которое, как я знала, было особенночувствительным, когда до моего сонного сознания дошло кое-что. Я помнила запахтела Дрейка — запах сандала, смешанный с ароматом специй, — но от этого мужчиныпахло иначе. А это означало, что... — Джиииим! Насилуют! На помощь! Демон, яприказываю тебе напасть на этого человека, оторвать ему яйца и...