человек улыбался как сумасшедший. Ли Юаньчжи испугалась еще больше, закричала, закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. С лица Юй Юйтуна еще некоторое время не сходила безумная улыбка, а затем голова его опустилась на стол, и он горько заплакал.

Лу Фэйцин сидел на каменной ступеньке у входа в комнату. Хотя подробностей разговора он не знал, но понимал, что произошло. Лу Фэйцин осознавал, что Юй Юйтуна было бы бесполезно утешать, да и его наставления молодой человек сейчас бы не выслушал, поэтому подумал про себя: «Этот ночной приход Ли Юаньчжи имеет прямое отношение к ее чести… Если я не принесу извинения за ее поведение, то окажусь виноватым перед Орденом».

Чэнь Цзялуо только что лег в кровать. Когда Синь Ян услышал, что Лу Фэйцин просит встречи с Главой, он постучал в его дверь. Цзялуо встал и оделся, чтобы принять Лу Фэйцина.

– Глава, я пришел извиниться перед вами!

– За что? Что с Четырнадцатым братом? – обеспокоенно спросил Чэнь Цзялуо, решив, что тот находится в опасности.

– Нет, с ним все в порядке. Вы знаете, кто пришел сегодня вечером и доставил всем неприятности?

– Не знаю.

– Это мой ученик, я не имею над ним должного контроля, поэтому он позволяет себе вести себя так, как ему заблагорассудится. Сегодня у Седьмого мастера великий праздник, поэтому я прошу прощения за то, что мой ученик побеспокоил вас всех.

Чэнь Цзялуо молчал. Лу Фэйцин продолжил:

– Мой ученик уже убежал, но я обязательно найду его и заставлю принести всем вам извинения. Но пока за него прошу прощения я, – договорив, Лу Фэйцин встал и поклонился Главе.

Чэнь Цзялуо поспешно встал, чтобы ответить на поклон Лу Фэйцина, а затем сказал:

– Навыки твоего ученика – это истинное мастерство, которое он получил от старших. Техника его поистине необыкновенна.

Лу Фэйцин подумал, что Чэнь Цзялуо имеет в виду сегодняшнее событие, но он не знал, что они вдвоем сражались на озере Сиху, и сказал:

– Он всегда доставляет множество хлопот и приносит неприятности… Иногда я жалею, что взял его в свои ученики.

– Ты слишком учтив. Твой ученик бывал в исламских районах?[25]

– Он вырос на северо-западе.

– Я смотрю, они неплохо ладят с одной девушкой-мусульманкой, – произнес Чэнь Цзялуо.

Когда он прощался с Хуо Цинтун, кто-то сказал: «Если хочешь узнать человека получше, то спроси у учителя». Чэнь Цзялуо несколько раз хотел спросить Лу Фэйцина о Хуо Цинтун, но ему всегда неловко было задавать подобные вопросы, поэтому он сдерживал свой интерес. Но сейчас Лу Фэйцин пришел к нему и заговорил об этой теме сам. Цзялуо задавал все эти вопросы равнодушно и бесстрастно, но сердце его на самом деле бешено стучало от волнения, а на лбу выступили капельки пота.

– Я познакомился с ней из-за кражи Корана, – сказал Лу Фэйцин. – Сначала у нас произошло небольшое недопонимание – она дважды дралась с моим учеником, однако после я рассказал девушке о своей дружбе с Орлами Тянь-Шаня. Все разногласия тут же исчезли, и Хуо Цинтун подружилась с моим учеником. Да что там подружилась! Они относятся теперь друг к другу со всей добротой и уважением, словно старые друзья.

На лице Лу Фэйцина появилась легкая улыбка, но вот Чэнь Цзялуо не смог удержаться от некоторой холодности в своих словах. Лу Фэйцин сначала считал, что Чэнь Цзялуо просто недоволен ночным вторжением Ли Юаньчжи: члены Ордена не смогли справиться со столь юной девушкой, и это не могло не наложить тень позора на некоторых членов Ордена. Но потом он понял, что на уме у Чэнь Цзялуо что-то другое, поэтому поспешил извиниться еще раз и как можно скорее удалиться, но тут снаружи послышался голос Синь Яна:

– Юный Глава, Четырнадцатый мастер здесь!

Дверь открылась, и вошел Юй Юйтун, поддерживаемый другим членом Ордена. Четырнадцатый мастер очень удивился, увидев там Лу Фэйцина. Помощник оставил их наедине.

– Тебе нельзя много двигаться, твои раны еще не зажили, – сказал Чэнь Цзялуо. – Если у тебя был ко мне разговор, я бы мог просто прийти к тебе.

– Глава, вы, наверное, видели, как кто-то прятался в моей комнате. Вы притворились, что ничего не заметили, и я благодарен вам за вашу доброту. Хотя вы не спрашивали, я не могу не рассказать вам…

– Мы с вами все близки, словно плоть и кровь, я не могу вам не доверять, – ответил Чэнь Цзялуо.

– Этот человек, что прятался у меня, имеет отношение только ко мне лично, а не к нашему Ордену в целом. Понимаете, это просто вопрос чести, так что…

– Раз так, то давайте не будем обсуждать это и просто забудем о том, что произошло сегодняшней ночью. Юйтун, тебе нужно отдыхать. Синь Ян, помоги Четырнадцатому мастеру дойти до его комнаты.

Он хотел как можно скорее избежать этого неловкого разговора между ними тремя, чтобы не ставить никого в неудобное положение, поэтому поспешно попрощался со всеми и ушел в свою комнату.

На следующее утро все мужчины спустились с горы. Они попрощались друг с другом и пошли каждый своей дорогой в разные уголки Китая. Чэнь Цзялуо и Чжоу Чжунъин изначально собирались вместе отправиться на северо-запад, но Чжоу Чжунъин сказал, что во время обучения в Шаолиньском монастыре на горе Суншань[26] слышал от своего учителя и дядюшек-наставников, что в городском округе провинции Фуцзянь Путянь, равно как и в Суншань, обучают искусству школы Шаолинь. Оказывается, за сотню лет из монастыря в Путяне вышло множество необыкновенных мастеров боевого искусства шаолиньской школы, поэтому Чжоу Чжунъин хотел отправиться туда, на юг, надеясь набраться там опыта.

– Ученики южной школы Шаолинь распространились по всему правобережью реки Янцзы, – ответил Чэнь Цзялуо, – они обладают великой славой и могуществом. Если Чжунъин отправится на юг, чтобы набраться опыта, это может стать хорошим предлогом для возникновения нашей с ними крепкой дружбы. Если в будущем мы начнем поднимать восстание против маньчжуров, ученики Шаолиньского монастыря могут согласиться оказать нам помощь, и весь народ будет считать это за благословение небес.

– Я выполню все, что вы прикажете, – сказал Чжоу Чжунъин и, взяв жену и двух своих учеников, Мэн Цзяньсюна и Ань Цзяньгана, отправился на юг. На прощание жена Чжоу Чжунъина неоднократно просила свою уже замужнюю дочь стать чуть спокойнее, перестать капризничать и не создавать какие-то неприятности и конфликты.

– А если он будет оскорблять меня? – поджав губы, спросила Чжоу Ци.

– Как такой хороший человек может тебя оскорблять? – ответила ей мать.

Вчера вечером, во время их брачной ночи, когда Ли Юаньчжи подняла шум своим вторжением, а Ло Бин куда-то спрятала их одежду, Чжоу Ци было очень неловко, в душе она переживала. А сейчас, осознавая, что родители оставят ее здесь совсем одну, девушка не удержалась и расплакалась. Чжоу Чжунъин дал наставления дочери и сказал Сюй Тяньхуну:

– Наша девочка очень прямолинейна и еще весьма наивна, так что заботься о ней. Но если вдруг она посмеет дерзить тебе, то не опускайся до ее уровня, а лучше позволь мне самому наказать ее за грубость.

– Папа, и ты тоже на стороне Сюй Тяньхуна, неужели я настолько плохой человек? – с тревогой спросила Чжоу Ци.

Чжоу Чжунъин улыбнулся, сел на коня, поклонился Чэнь Цзялуо и Вэнь Тайлаю и направился на юг. Чэнь Цзялуо, Вэнь Тайлай, Ло Бин, Сюй Тяньхун, Чжоу Ци, Чжан Цзинь, Юй Юйтун и Синь Ян направились на север через населенный пункт провинции Чжэцзян Сяофэн, затем через уезды Аньцзи и Лиян, и в конце концов добрались до Цзиньлиня[27]. После переправы через реку Янцзы Вэнь Тайлай наконец окончательно оправился от ранений, Юй Юйтун тоже почувствовал себя лучше. Наступила ранняя зима, на улице становилось все холоднее, трава и деревья начали постепенно замерзать и увядать. Когда они проехали Кайфэн, Юй Юйтун уже пересел из повозки на лошадь. Воины выехали из западных ворот округа, и восемь лошадей помчались по главной дороге. Ветер завывал, пыль клубилась. Белая лошадь, на которой ехал Вэнь Тайлай, была так быстра, что он вырвался вперед и на одном дыхании проскакал