— Если ты так торопишься доставить девчонку на север, — произнес Никодемус, — тебе придется в этом деле рассчитывать только на себя.

— Ты хочешь, чтобы мы не встретились с покупателями с севера? — огрызнулся Алекс.

— Нет, но я хотел бы не потерять и этот табун. Решай сам, но мы остаемся.

Алекс, раздраженный, повернулся к Кассандре.

— Мы уходим завтра утром, — объявил он.

Кассандра разозлилась: «Если он думает, что я снова брошусь в его объятия, когда мы будем вдвоем, то он глубоко ошибается». У нее достаточно гордости, чтобы больше не просить о взаимности. Она вздохнула и отправилась к своим одеялам, решив обязательно во сне поддеть его ногой. Обдумав, она устыдилась своего желания отомстить. Ей ведь только хотелось, чтобы ее любили, чтобы Алекс был уважаемым джентльменом из Новой Англии и сделал бы ей предложение. Конечно, если бы он был таким джентльменом, она, скорее всего, и не влюбилась бы в него. А за мустангеров замуж не выходят.

— Мы заберем лошадей и женщину, — объявил индеец. Он появился со своими друзьями на следующий день после того, как Алекс и Кассандра покинули лагерь. Был вечер — время ужина.

— Вряд ли у вас это получится, — ответил Алекс, вскидывая ружье и целясь прямо в говорившего команчу.

Их старший усмехнулся.

— В твоем сердце будут три стрелы до того, как ты успеешь нажать на спусковой крючок на своей железной палке, извергающей дым.

— Ты снова ошибаешься. В моем ружье целых шесть пуль. Первую получишь ты, а остальные пять — для твоих друзей.

Индеец нахмурился.

— У белого человека язык змеи. Не бывает ружей, несущих шесть пуль.

— Наверное, ты не слышал, что случилось с восьмью десятками команчей возле Сан-Антонио, когда они попытались одолеть четырнадцать рейнджеров, — Алекс иллюстрировал свои слова жестами, чтобы индейцы лучше разобрались с цифрами. — Было убито тридцать пять индейцев, а белые все остались живы.

После его слов три индейца стали между собой совещаться, не зная, верить ли его угрозам.

— У моей женщины ружье с восьмью пулями, — добавил Алекс. — К тому же она умеет легко подстрелить пантеру во время прыжка.

Сердце Кассандры едва не выскочило из груди от счастья, когда он назвал ее своей женщиной. Чтобы оправдать доверие, она аккуратно прицелилась в индейца-воина по правую сторону от их старшего.

— Может, ты хотел бы купить у нее шкуру недавно убитой пантеры, — усмехнулся Алекс.

Кассандра почувствовала, что его шантаж производит впечатление на индейцев. Команчи решили удалиться. Они с Алексом с ружьями наперевес безмолвно следили за тем, как команчи оседлали своих коней и отправились восвояси.

— Я ненавижу их! — в дрожащем голосе Кассандры звучала ярость.

— Но ты неплохо владела собой, — отметил Алекс, заметив, что она с трудом борется со слезами. — Опасность была не очень большой.

Увидев, что она все-таки плачет, он вздохнул и обнял Кассандру.

— Я горжусь твоей храбростью, — попытался успокоить он, — но не понимаю, почему ты плачешь, когда уже все позади.

Счастливая от того, что осталась жива, и к тому же в объятиях Алекса, а не в руках индейцев, Кассандра прижалась к нему.

— Кассандра! — протестуя, прошептал он, но не смог не уступить ее призыву и собственному желанию. Он поцеловал ее глубоким затяжным поцелуем. Она ответила неумело, и он слегка прикусил ее нижнюю губу зубами. Она удивленно набрала воздух, в этот момент он непроизвольно коснулся языком ее неба. Прикосновение шершавого языка вызвало у нее ощущение жара. Алекс почувствовал, как близок он к тому, чтобы овладеть ею. «Этого нельзя делать», — подумал он. Если он зайдет далеко, вряд ли она потом поблагодарит за это.

Алекс выпрямился, глубоко вздохнул и разжал руки.

— Нам нужно двигаться, чтобы отвести табун как можно дальше за светлое время суток.

Кассандра смотрела на него, ничего не понимая. Алекс подумал, что она никак не может прийти в себя после поцелуя, и опять мысленно отругал себя за то, что позволил этому случиться.

— Собирайся и садись в седло, — приказал он. — У этих индейцев может оказаться пара дюжих друзей за следующим холмом.

Через несколько минут они выехали и продолжили путь, даже когда на небе взошла луна.

Все это время Алекс искоса наблюдал за Кассандрой. Она была красивой, смелой, хорошо воспитанной девушкой и еще самой трудолюбивой из всех, кого он знал. Любой мужчина был бы рад взять ее в жены. Он ловил себя на мысли, что сам хочет стать ее мужем. Но что дальше? Жениться и отослать ее в дом сестры? Элоиза вряд ли обрадуется ее появлению, да и его не устроит, если Кассандра будет где-то в то время, как он большую часть года живет в лагере.

Алекс покачал головой и вздохнул. Лучше все-таки держаться от нее подальше. Соблазнение девушки ляжет тяжелым бременем на его душу. Его воспитывали джентльменом не только по форме, но и по сути. Кассандра же вынуждала его преступить границу дозволенного, если, конечно, он не собирался жениться на ней. А он этого пока не решил.

* * *

После полуночи луна спряталась за тучами, и Алекс решил сделать привал. Он надеялся, что усталость возьмет свое и их страсть охладеет. Они поужинали. Вскоре Алекс постелил себе у костра, а Кассандре — с противоположной стороны. С тех пор как они покинули лагерь, он перестал стелить их одеяла рядом.

— Нет, — вдруг возразила она. — Ты сам говорил мне не раз, что команчи любят воровать женщин и лошадей и делают это очень успешно. — Она взяла свои спальные принадлежности и переложила их рядом с его постелью. — Я не смогу заснуть, зная, что где-то поблизости бродят индейцы.

— Кассандра!

— Ты можешь говорить все, что угодно. Я понимаю, что ты ведешь себя по-джентльменски, соблюдая приличия. Но отсюда цивилизация далека, и… я просто боюсь, — губы у нее дрожали.

— Да, ты права, черт побери, — проворчал Алекс.

Интересно, неужели она думает, что самообладание у него беспредельно? Она играет с огнем.

— Чего ты хочешь, Кассандра? — хрипло спросил он.

От его тона она неожиданно вздрогнула и сделала полшага назад.

— Что, ты уже передумала? Интересно… А мне показалось, что ты зовешь меня к себе в постель…

Он железной хваткой взял ее за руку и потащил к одеялам.

— Я не имела в виду…

— Тогда что же ты хотела?

Обозленный, он решил проучить ее. Обняв Кассандру за талию, он стал тянуть ее вниз.

— Алекс? — голос у нее дрожал.

— Женщина всегда должна прежде думать, — пробормотал он, наваливаясь на нее всем телом.