Вздохнув, я присела на корточки и оказалась лицом к лицу с ней. Я отчётливо видела её серо-голубые радужки, слипшиеся ресницы, проступившие на скулах чешуйки перламутрового цвета. Здесь, в зеленоватой обстановке, в тени, чешуйки приобрели сероватый оттенок и почти казались серебряными.

– Я тебя понимаю, – неожиданно прошептала я. – Понимаю очень хорошо. Но ты не одна. Энтария никуда не делась, ей нужно время, чтобы прийти в себя. У тебя есть я. Ты можешь написать матери. С её замужества прошло достаточно лет, чтобы ревность мужа притупилась, а теперь, когда твоего отца нет в живых, её супруг может проявить больше лояльности. И у тебя есть будущее. Ты можешь найти себе дракона или позволить мне найти тебе такого, у вас будут дети, другие его родственники. Ты юная драконесса, впереди у тебя много лет, много насыщенных лет, много существ, которые станут твоими близкими, а сейчас надо немного потерпеть. – Внутри всё дрожало от непонятных эмоций, я подняла руки и вытерла сорвавшиеся с ресниц Сирин Ларн слёзы, погладила так похожие на серебряные чешуйки. – Надо просто немного потерпеть, и скоро ты будешь не одна.

Мои глаза тоже защипало, я с трудом улыбнулась. Всхлипнув, Сирин обхватила меня за шею и зарыдала.

– Ну же, ну, всё наладится, всё обязательно наладится, – зажмурившись, повторяла я и гладила её по спутанным волосам.

Слишком много эмоций для меня, слишком они сильны, я не могла с ними совладать.

* * *

Вытесняя вечерний сумрак, ночная темнота растекалась по морю, а оно рокотало и рокотало, царапая её белыми бурунами, омывало волнами, в раздражении выплёскивалось на песчаный пляж. Золотистые при свете дня крупинки казались серыми.

Чувствительность тела возвращалась медленно, я ощущала, как острые выступы камня давили на спину, особенно под лопаткой. Ветер трепал развёрнутые послания-самолётики у моих ног, их белые края дрожали, словно крылья бабочек.

До дворца всего километр, но я не могла заставить себя вернуться. Там было моё покрывало – сердце коллекции, мне нужно туда, но из Нарнбурна я телепортировалась на тренировочный полигон, посмотрела на дворец, на острые шпили и поняла, что всё во мне против возвращения, что мне проще сломать себе руку, чем пойти туда, где всё ещё готовились к завтрашнему отбору.

И тогда я дошла до берега, спустилась и села возле первого попавшегося камня. Вспоминала, всё ли сделала. Вроде всё: в гостинице отправилась к администратору, взяла бумаги и письменные принадлежности, оформила заказ летающим перевозчикам на доставку двух драконесс из Нарнбурна в Столицу, в свой столичный дом отправила инструкцию подготовить всё для сестёр Ларн.

Мысли бегали по кругу: всё ли я организовала для перевоза сестёр Ларн, почему я стала действовать, как боевой маг, о чём хотел поговорить Дарион, и образы-образы – чувственные, манящие, переполненные Элоранарром и мной в самых разнообразных позах, стонущие от наслаждения. Снова и снова по кругу, так же бесконечно, как бесконечен плеск волн о берег.

Это сводило с ума. Плеск, галлюцинации, сексуальное желание, тоска, сожаления, неуверенность. Бешеные перепады эмоций, перед которыми пасовали даже мои навыки по сосредоточению и отстранению от посторонних мыслей и чувств.

На горизонте зарождался рокот, предвещая непогоду. Солёный ветер ударил в лицо, сильнее задёргал волосы. Волны качались – вся эта нереальная масса воды двигалась, бурлила, опадала. Халэнну бы здесь понравилось, он маг воды…

Сбоку, со стороны, противоположной дворцу, послышалось сопение, в сумраке едва просматривался тёмный огромный силуэт. Рыкнул. Вскинулся, вытянулся вверх. Тут же раздался вширь, по высоте чуть уменьшился и посветлел, принимая форму мощного мужского тела. Тёмными остались грива волос да штаны.

Дарион подошёл по песку и уселся рядом со мной – такой огромный, что я едва доставала ему до плеча. От него пахло животным и дымом отчётливо даже сквозь ароматы соли и водорослей. Ветер принялся трепать его волосы.

Уши на миг заложило, как случалось, когда накладывали звукоизоляционное заклинание, а когда ощущение прошло, плеск волн и шелест ветра пропали.

Ветер дул, волны всё яростнее бились о берег – но вокруг нас была мёртвая тишина.

– Со мной разговаривать не хочешь? – пробасил Дарион.

– Как ты узнал, что я здесь?

– От разговора не увиливай, – буркнул он, тряхнул головой. – Караульные видели, как ты телепортировалась и ушла в сторону берега. Я решил проверить, мало ли что.

В его голосе чувствовались отголоски звериного рыка: он ещё не полностью опомнился после перевоплощения. Я же задалась вопросом, зачем он бегал здесь в зверином облике, но потом сообразила, что у него могли возникнуть сложности с поиском меня через магию земли – я же не шевелилась, а медведем легче найти меня по запаху.

– Почему ты спрашивал, что между мной и Элоранарром? – я отвернулась к морю, упорно набегавшему на берег волной за волной, так же и страстные фантазии накатывали на меня раз за разом, неотступно, упорно. – Что тебя беспокоит?

Даже Вейра с Диорой ничего не заметили, не заподозрили, как догадался Дарион, даже не заглядывая в башню?

Море бурлило. Возможно, нас ожидала гроза. Но странно было не слышать ни звука.

– Отбор и период размножения, – глухо проворчал Дарион.

Он чуть сдвинулся, и сквозь тонкую мантию я ощутила жар его огромного, почти звериного тела.

– Не понимаю, – я потёрла лоб и снова вгляделась в белеющие в глубоком сумраке гребни волн.

– Первый раз Карит разрешил Элору провести дополнительный отбор, потому что до отбора Лина было далеко, и участницы к этому времени и так в большинстве своём вышли бы замуж. Но следующий дополнительный отбор оба, и Карит, и Элор, решили провести только после того, как наследник получит избранную, чтобы не понижать его шансы. И вот именно в твой период размножения, аккурат после того, как Элор полюбовался на двух сошедшихся драконов, он со скандалом и угрозами потребовал себе дополнительный отбор за полтора года до Лина. Всего за полтора года!

Рыкнув, Дарион ударил кулаком по песку, вминая несколько бумажек-самолётиков. А я подумала, что так и не привыкла к тому, что он императора называет просто Каритом, а принцев – сокращёнными именами. Это могло быть признаком близких отношений, но… Дарион не дракон, такое обращение могло означать и презрение, ведь он, как никто другой, знал все их слабости, неприятные стороны.

Дарион вздохнул. Заговорил спокойнее:

– Что у вас там в башне творится?

– Что за скандал и угрозы? – как-то отстранённо спросила я, отчётливо ощущая на губах поцелуй воображаемого Элоранарра, видя перед собой его золотые глаза…

– Всех подробностей не знаю, они обратились драконами прямо в тронном зале и говорили на вашем языке. Разнесли всё основательно, проломили стену…