в груди стало больно дышать, а мир подернулся яркими звездами от натяжения связи, я тихо взмолился, наплевав на запреты и в ужасе вцепляясь пальцами в темное покрывало, появившееся в комнате.

— Госпожа, Елена… пожалуйста, не надо связь… — облизал пересохшие, соленые от выступивших слез губы. — Пожалуйста…

— М-м-м… — сладко пропела она, снова обжигая душу холодом и продолжая свою жестокую ласку.

Не в силах сдерживаться, прикусил губу, надеясь, что, может быть, сильная физическая боль притупит возбуждение, но…

— Кончай, — резкий, однозначный приказ, и мне не оставалось ничего иного, кроме как, глотая слезы ужаса и одновременно сгорая от удовольствия, повиноваться.

Мир окрасился яркими, невероятно болезненными и сладкими искрами. Кажется, я кричал что-то, но… Резкая вспышка боли в груди, и я потерял сознание. Слишком много всего. Слишком ярко. Слишком больно…

В себя пришел резко, словно меня облили ведром ледяной воды посреди жаркого дня, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, заполошно проверяя, на месте ли связь и мои конечности — слишком сильная боль прострелила сознание в самом конце. Нереальная.

С облегчением осознал, что все на месте, бегло осматривая комнату и нашаривая взглядом насмешливо взиравшую на меня Елену, стоявшую чуть поодаль. Больше не было ни холодного выражения лица, ни черной радужки, ни пугающей, давящей силой ауры. Тем не менее настороженно посмотрел на нее, на всякий случай слезая с кровати, ощущая, как каждая клеточка тела этому сопротивляется, падая от усталости и пережитого стресса.

— Очнулся… — Ослепляющая теплом улыбка приятно грела мою истосковавшуюся по ней душу.

— Да, простите, госпожа. Этого больше не повторится, — на всякий случай повторил. Мало ли, вдруг еще злится. Ее эмоций я не чувствовал, даже отголосков, как обычно бывает.

— Конечно, не повторится, — кивнула Елена, подходя чуть ближе и нежно поднимая мою голову за подбородок. — Ты ведь уже ясно понял, что тебя ждет, если повторится?

— Да, — с ужасом вспомнил боль просто от тянущей в груди связи. А что же будет тогда, когда она совсем разорвется? Постарался не зацикливаться на этой мысли, только вот… — Как я могу искупить свою вину? — То, что было, — это лишь предупреждение, не наказание.

Елена жадно сверкнула взглядом, рассматривая мое тело. Улыбнулся, радуясь, что она тоже скучала.

— Для первого раза выдам не слишком много, Кит, — она все же ответила, выдержав длинную, напряженную паузу, — но будь осторожнее. Я ведь могу действительно разозлиться за недомолвки. — Ее взгляд снова подернулся темной тенью.

Вздрогнул, принимая сказанное всерьез. Да, действительно испытать на себе ее ярость мне бы не хотелось.

— Спасибо, — как приличный мальчик склонил голову и поклонился в придворном жесте, — я готов помочь вашему супругу с решением его проблемы в любое время дня и ночи.

Елена хмыкнула.

— Еще бы ты не был готов, — она, не приближаясь ко мне, жадно облизала губы, — все, иди отсюда. Наказывать тебя сейчас нет ни времени, ни желания, ни места. Я устала. Прибери за собой.

Улыбнулся, радуясь тому, что наши отношения вновь нормализовались, пусть и не совсем до конца.

— Спасибо.

Собрал порванную одежду, клочками валявшуюся по углам, и, не придумав ничего лучше, нацепив иллюзию, выскользнул в окно — в коридоре все еще были слышны голоса веселившихся студентов, которым на некоторое время продлили комендантский час.

Выдохнул накопившийся в легкий воздух, поднимая глаза к темному, подернутому тучами небу. Улыбнулся сам себе. Насколько все же проще жить, зная, что груз вины, что ежедневно придавливал меня к земле, больше не давит. Радостно рассмеялся, чувствуя невероятное облегчение.

Действительно, подобных ошибок больше лучше не совершать.

Глава 10. Елена

Утро наступило слишком рано. За окном пели птицы, звонко выводя одну и ту же ноту, а за дверью моей комнаты кто-то дико визжал и шебуршался. Не в силах оторвать голову от подушки, немного полежала с закрытыми глазами и пошла приводить себя в порядок.

После уборки Кита и небольшой помощи Изабель комната выглядела вполне даже прилично. Девушка поделилась не только чистым бельем, но и теплым покрывалом, и даже некоторой мебелью, хоть и наотрез отказалась заходить в эту комнату, аргументировав, что на нее это навевает плохие воспоминания. Я не стала настаивать.

Укуталась в теплый халат, поморщившись от особенно пронзительного визга, и пошла смотреть, что же там такое происходит, что создает такой восторг среди девиц.

Приоткрыла дверь, осторожно выглядывая наружу, стараясь сделать это как можно более незаметно — местных демониц я уже выучила, как свои пять пальцев: им лишь бы нагадить. Хотя некоторые просто делают вид, что меня не замечают — тоже ненамного лучше.

По коридору бегали и громко визжали подпевалы той томной красотки Кэролайн. Одна таскала за собой фату, другая — белое платье, третья — что-то с перьями, я так и не поняла, что. Вздохнула, так и не поняв, чего тут визжать.

Неожиданно одна из демониц все же обратила внимание на меня, хотя нас тут, любопытных, из каждой двери по голове торчало, презрительно сморщив носик и властно приказав:

— Грязнокровка, эй! Иди сюда!

Устало вздохнула. Впрочем, сама виновата, нечего было выглядывать. Сделала шаг в коридор, кутаясь в халат и зябко поджимая пальцы на босых ступнях.

Прекратившие бегать и визжать демоницы взвились вокруг меня. Их злополучная королева подошла поближе, рассматривая меня, словно букашку. Ее лицо исказила мерзкая гримаса, делая ее уродливой.

— Так-так-так, кто тут у нас… — цокнула она губами. — Полукровка… Мне кажется или ты должна была уйти отсюда? Что ты здесь делаешь до сих пор?

Изобразила на лице страх и ужас, глядя по сторонам и, заикаясь, произнесла:

— У-учусь.

Меня задумчиво окинули тяжелым взглядом. И вдруг на ее лице зажглась какая-то мысль. Нет, вот это уже не очень хорошо.

— А знаешь, мне тебя даже жаль, — только вместо озвученного чувства на лице появилась мерзкая, хитрая улыбка.

Сдержалась, уже мечтая оторвать ей голову просто за подобный взгляд в мою сторону.

— На полукровках же никто не жаждет жениться, значит, нашей маленькой девочке никогда не примерить на себя ни одно свадебное платье… — проникновенно сказала она, глядя на меня. Я опустила голову, чтобы скрыть почерневшие радужки. — Может быть, поможем ей? — Она оглянулась на подружек.

За их спинами собралась возбужденная, жаждущая зрелищ толпа.

Опасливо отступила. Эти ненормальные вполне могут придумать и что-то довольно мерзкое, на что я не пойду, а раскрываться сейчас очень глупо. За моей спиной тут же встали, не давая мне сбежать.

— Как насчет того, чтобы примерить платье, убогая?

Я честно пыталась делать вид,