заслуживал. Вопреки тому, как он со мной поступил, взяв клятву в ситуации, когда я отказать ему не мог. Глава тоже был жертвой обстоятельств. Я принял это и усмирил гнев. А ты... можешь поступить так же или же заставить меня уйти на эту траурную охоту. Ты посылаешь меня искать замену брату, ты же понимаешь это? Я сломаю любую жизнь по твоему приказу. Но это будет на твоей совести. Ты берёшь эту ответственность на себя?

Эйван с жалостью смотрел на сгусток ненависти ко всему миру, заключённый в хрупком девичьем тельце.

Она ненавидела это место.

Оборотней, что лишили её свободы.

Людей, которые бросились на неё с вилами в тот день, когда она впервые обратилась зверем и от страха побежала к человеческим домам в поисках помощи.

Милый и когда-то добрый человек стал воплощением слепой ярости и мести.

Она ничего больше не говорила, но Эйван уже знал ответ, который созревал в белокурой голове.

Порочный круг никогда не разорвется.

Глава 6. Местное гостеприимство

Не бывать мятежной душе в тихой гавани.

Эльвира не осталась на ночёвку с изгоняющими, как её ни уговаривали. Разве что согласилась принять в дар от компании томагавк. Славий настоял, потому что негоже светить редким призывным оружием перед кем попало. Без острой необходимости в волшебном серебре можно помахать и топором. Клинки достались Эльвире от матери, после смерти брата. Изначально оружие мать собиралась передать ему. Оно было призвано защищать новую хозяйку от вампиров, и Эпопеева быстро привыкла к изогнутым лезвиям, похожим на сабли.

Они спасали ее много раз, но теперь она вертела в руке томагавк и понимала, что навыки владения обыкновенным оружием у неё так себе.

– Нет, ну это ни в какие рамки! Ты не просто не избегаешь неприятностей, ты нарываешься и намеренно идешь им навстречу! Зачем ты к этим полумагам полезла, окаянная?

Эпопеева закатила глаза и повесила серебряный топорик на петлю ремня. Асик – зануда.

– Ой, да ладно тебе. Мы с тобой спасли три жизни. А душ – пять! Как ты думаешь, вендиго чем питается? Ему одного мяса мало, он поглощает саму сущность! Люди пропадали, но о них никто не вспоминал. Будто и не жили они вовсе.

– Это не оправдание. А если бы я не оттолкнул тебя?

– Но ведь оттолкнул. Я знала, что мы сработаемся!

Едо-тень негодующе фыркнул и не стал спорить с воодушевленным неадекватом.

Эльвира уважала редкие приступы вдохновения. Не пойти на их зов – себя не уважать. Она давно не испытывала этого чувства, и тут – вот тебе раз! За сутки уже дважды. Теперь она научилась паре очень полезных заклинаний.

Цепочки рун, меняющих цвет, и «провались сквозь землю, гад», Эльвира на всякий случай записала на обратной стороне карты.

Дорогое знание необходимо оберегать, а то, мало ли, забудется.

Дожди становились всё холоднее, дорога из-за них уже не казалась приятным приключением, когда, покачиваясь в седле, можно уткнуться в какой-нибудь простенький любовный роман.

Пока никто не видит.

Днём и ночью сплошная свинцовая стена туч накрывала королевство, лишив его золота солнца. Иногда, вечерами, где-то у самого горизонта, между деревьев, проглядывалась оранжевая полоса заката. Порой её призрачный свет освещал верхушки скал и деревьев, но длилось это недолго.

Тёмными ночами мало чего удавалось разглядеть: путники брели через открытые деревни и селения, заглядывая в злачные переулки.

Желаемого граффити Эльвира так и не обнаружила. Вся надежда в Белом графстве оставалась на город Плотск. Он прочно обосновался у перекрёстка двух крупных рек, Сирин и Алконост.

Они причудливо переплетались сложным рисунком вен земли. Каждая из сестер-рек разделялась надвое, и их затейливые хвосты уходили куда-то за границы королевства.

Путники вошли в вечерний город под королевский марш, кричащий во все стороны из побитых жизнью динамиков.

По городу Эльвира перемещалась верхом, прячась в целлофановый дождевик. Едо-тень теперь не отпускал изгоняющую ни на шаг.

Старую часть города украшала рельефная брусчатка, по которой так приятно цокали неподкованные копыта.

В первую очередь Эльвира собиралась обсохнуть и отдохнуть для дальнейшего путешествия, которое своей однообразной тусклостью тяготило всё сильнее.

Среди унылых бетонных стен мелькнул зеленый свет кофейни. Вход в «Ведьмину избу» украшали подсвеченные изнутри зелеными и фиолетовым бараньи черепа. Они висели на столбах, их обвивали ветви оленьих деревьев. Атмосферное место. Желания тут же сместили ориентир.

Всадница дёрнула едо-тень за гриву.

– Кофе хочу. Я посижу тут, а ты можешь прогуляться.

– Ну уж нет, – категорично заявил транспорт с характером. – Смотри не подавись, полумаг. Потому что я буду стоять тут и смотреть. Внимательно.

– Как пожелаешь. О тебе же волнуюсь, вдруг ты голоден. Хочешь, кексик вынесу?

– Чувство ответственности оттуда вынеси, пожалуйста, – буркнул едо-тень. У Эльвиры не было сил на ленивые перепалки со спутником, поэтому она промолчала и поднялась по дощатым ступенькам в ароматное заведение.

Приятно зазвенел колокольчик. Кафе не пустовало, но, на удивление, одинокий столик у окна оказался свободен ­– там стоял всего один стул, а остальные посетители сидели компаниями.

Эльвира расположилась поудобнее, сделала очаровашке-официантке заказ и стала пересчитывать оставшиеся деньги. А осталось совсем немного, может, сотня грифов и наберётся, но с ночевками в просторных гостиничных номерах придётся завязать. Да и с ресторанами тоже. Она не хотела снимать со своего счета в банке, а тратила заработанную почти честным трудом наличку.

Сейчас путница сделала исключение, чтобы отдохнуть и погреться. Вряд ли в академии балуются столь уютными заведениями с ароматами свежемолотого кофе, корицы и ванили.

Эльвира уставилась в окно, где под моросящим дождем недовольно шевелил хвостом хмурый едо-тень.

Тёмных пятен в его истории оставалось слишком много для того, чтобы Эльвира смогла понять, кто такой Асириус на самом деле, сколько он скитается по землям этого мира, и, самое главное – друг ли он?

Изгоняющая понимала, что он боится не донести всадницу до пункта назначения, ведь тогда договор будет расторгнут.

Едо-тень – тёмная и явно недобрая сущность. Но ему так хотелось довериться! Зверь очаровывал загадочностью, и, казалось, что он меняет Эльвиру.

Она словно уже не она.

И неизвестно, сможет ли изгоняющая сесть на другую лошадь не думая о едо-тени.

Мрачные мысли отогнала официантка с подносом.

Круассаны с шоколадом и тыквенный латте ждали своего часа. Эльвира отхлебнула напиток и стала осматриваться.

За одним столиком сидело четверо нарядных девушек, они звонко смеялись, одна из них рассказывала что-то занимательное.

За столиком у второго окна,